Бывший глава Службы внешней разведки Украины - о военной реформе, оборонном бюджете, новых угрозах и технологии "Правый сектор".
Глава Службы внешней разведки Украины в 2005-2010 годах, генерал армии Николай Маломуж рассказал в интервью ЛІГАБізнесІнформ о том, почему СБУ проспала Крым, о технологии Правого сектора во время Майдана и необходимости пересмотра военной доктрины страны.
– Стоит ли пересмотреть военную доктрину Украину и какие изменения в нее должны быть внесены?
– Стратегия нацбезопасности и военная доктрина требуют коренных изменений. Все годы независимости у нас официально не рассматривались угрозы со стороны России. Более 20 лет оборонный бюджет если не разворовывался, то проедался – не предусматривалась модернизация вооружений и переподготовка личного состава.
У нас хороший ВПК, но он работает на экспорт – это главная стратегическая ошибка, которую нужно исправить. Зарабатывать на продаже вооружений нужно, но, во-первых, не 100% производимого, и деньги должны идти в бюджет, а не мимо него.
Нам необходимо создавать эффективные силы быстрого реагирования, ставить на вооружение новые ракетные комплексы тактического назначения, модернизировать танки и БТР, авиацию.
В общем, военную доктрину нужно не корректировать, а переосмысливаь и переписывать. Нужно учесть все внешние угрозы, не закрывая глаза на “стратегических партнеров”; пересмотреть дислокацию наших воинских частей в регионах, делая акцент на оборону границ; усилить работу военной разведки, и, наконец, прислушиваться к ее донесениям.
– Требует ли это дополнительных затрат из бюджета? Каким должен быть нормальный оборонный бюджет страны?
– У нас постоянно увеличивался оборонный бюджет, но это финансирование было направлено на проедание – обеспечение проживания, функционирование воинских частей в тактическом режиме. На модернизацию не выделялось практически ничего. Даже на заседаниях СНБО в минувшие годы, на которых я постоянно присутствовал, вопрос ставился лишь в плане увеличения финансирования на содержание армии. Просто на “содержание”, а не повышение обороноспособности.
На повестке дня вопрос об ускоренном переоснащении нашей армии, конечно, оборонный бюджет должен быть увеличен на 30-40% (в текущем году, с учетом недавнего увеличения – 23 млрд.грн). Но я бы не рассматривал это исключительно в разрезе нагрузки на государственный бюджет. У нашей армии есть прекрасные возможности внебюджетного финансирования – это различные программы стратегического партнерства с западными странами, а также поступления от реализации нашего вооружения. Это дополнительные $2-3млрд. в год. При грамотном подходе, за 2-3 года мы можем полностью модернизировать наши вооруженные силы.
– В Украине сегодня нужно создавать ставку главнокомандующего?
– Безусловно, необходим эффективный центр принятия решений в военное время. Сейчас в качестве такого центра пытаются использовать СНБО, но нынешний Совбез недееспособен. Андрей Парубий далек от понимания ситуации, при всем его патриотизме и подвигах на Майдане. Если он проявил себя на Майдане, то дайте человеку “Героя Украины”, зачем назначать на пост секретаря СНБО? Там должен работать мощный стратег, опытный координатор.
У нас за окном война, а в СНБО руководят гражданские лица, далекие от стратегии и понимания организации обороны.
– Прокомментируйте кадровые перестановки в руководстве Минобороны: Коваль сильнее Тенюха, или это равнозначная замена?
– Без серьезных реформ в оборонной сфере и без пересмотра военной доктрины эти перестановки не имеют значения.
Но, отвечая на ваш вопрос: Михаил Коваль в данной ситуации предпочтительнее, так как он офицер стратегического характера и прошел серьезные этапы подготовки. Игорю Тенюху же было сложно выстроить систему обороны в целом. Коваль опытнее и мобильнее.
– Какой вариант оборонной стратегии ближе Украине – польский, швейцарский или израильский?
– Копировать эти образцы мы не сможем. Мы должны учесть их опыт и выработать свою модель. Из перечисленных моделей нам ближе все-таки польская. Это, в первую очередь, сокращение количества армии в пользу качества оснащения. От швейцарского варианта нам стоит взять практику переподготовки резерва. Резервисты раз в год должны проходить учения в составе тех частей и соединений, в которых будут служить в период военной угрозы. Каждый резервист должен четко знать свою специальность, часть, проходить обучение в полевых условиях, уметь обращаться с оружием и быть готовым в течение суток встать в строй. У нас военный резерв – около 1,5 млн. человек. Это колоссальный ресурс.
– Почему наша разведка вместе с военными проспали российскую армию в Крыму?
– Разведка владела информацией о стратегических планах РФ относительно Украины и регулярно докладывала бывшему руководству страны обо всех угрозах. Но какой смысл докладывать тем, кто сам являлся частью общего путинского плана? Конечная цель этого плана – в создании конфедерации с центром в Москве.
Изначально, до Майдана, российский сценарий был другой. Планировалось поэтапное установление контроля над всей Украиной – экономическими, финансовыми, информационными методами. Этот сценарий не удался окончательно, хотя и начал реализовываться, особенно с декабря 2013-го. Но когда Майдан победил Януковича, Россия открыла карты и перешла к силовым действиям.
Путина убеждали, что в восточных регионах Украины у него заоблачный рейтинг, и потому миллионы украинцев поднимутся в поддержку России. Но этого не случилось даже в Крыму, и – я вас уверяю – для Путина это стало сюрпризом.
– И все-таки, почему уже новая власть не отреагировала оперативно на крымские события с первых дней?
– Коротко: нераспорядительность, некомпетентность, незнание и неумение действовать в критических ситуациях.
К сожалению, после Майдана в Украине сформировалось достаточно непрофессиональное правительство. Особенно в сферах обороны и охраны порядка. Даже если оно и честное. Первая зона ответственности по произошедшему в Крыму лежит не на армии, и не на МВД, а на СБУ. Наливайченко должен был оценить обстановку и предложить варианты действий на упреждение. СБУ не справилось с первой же угрозой национальной безопасности и терроризмом.
– Какие действия должны были последовать за захватом крымского парламента?
– Когда террористы захватили здание, у нас были все правовые основания блокировать не только парламент АРК, но и запретить работу всех органов власти в Крыму до того момента, пока не будут нейтрализованы террористы. Стоило сразу ввести режим чрезвычайного положения на территории Крыма. В этом случае не появились бы никакие Аксеновы и Чалые.
Необходимо было оперативно задействовать центральные органы спецслужб, Внутренних войск, Минобороны и пограничников. Мгновенно усилить пограничную охрану на Керченском перешейке – хотя бы на 1000 человек. Если бы в этом случае российские войска попытались пройти на нашу территорию – это было бы объявление войны. А я скажу прямо, зная развединформацию из российских источников, они бы это не посмели сделать.
– Верите ли вы президенту Беларуси Лукашенко, который пообещал, что не будет помогать российским войскам в случае вторжения в Украину?
– Лукашенко до последнего будет занимать сдержанную позицию, балансировать. Воевать он не хочет, это очевидно. Но в случае полномасштабного вторжения, угрозу которого нельзя исключать, Лукашенко никуда не денется, и его армия встанет бок о бок с российской.
– Стоит ли ожидать удара со стороны Приднестровья – сателлита РФ?
– Нет, там находится слабый военный контингент, которого едва хватает на стабилизацию ситуации на границе с Молдовой. В Приднестровье когда-то базировалась 14-я армия, но большинство контингента уже выведено. Тем более, Приднестровье окружено странами НАТО – Румынией, Болгарией и т.д. Там проходят учения НАТО с участием вооруженных подразделений США и Турции. Путин не будет усиливать свои войска в непосредственной близости от Альянса.
Кому стоило бы обратить внимание на Приднестровье, так это жителям Крыма. Они должны видеть, какое будущее их ожидает. Приднестровье находится в нищете, во всех смыслах. Ни одно обещание России не выполнено.
– У нас есть реальные союзники на Западе, или в случае прямой агрессии Украина останется один на один с путинскими войсками?
– У нас есть союзники, когда на нашей территории все спокойно. Я даже не уверен, что Украина получит вооружение, которое нам обещает США. На Западе боятся, что их новейшее оружие окажется в руках России. Причем они боятся не только того, что его отнимут в боях, но и того, что мы его банально продадим.
– Что скажете о предположении, что, в случае вторжения на территорию Украины, первый удар может быть нанесен сразу по Киеву – высадка десанта, захват органов власти и т.д. Такие пугающие прогнозы дают многие эксперты.
– Допускаю активность российской армии ближе к выборам президента, но сейчас высадку в Киев я полностью исключаю. Россия этого даже не рассматривает. Говорю, так как владею оперативной информацией.
У России изначально было два сценария. Первый: после того, как они ввели свою армию в Крым, поднимается юго-восток, и Путин с помощью “народных губернаторов” устанавливает на востоке Украине свою власть. Этот сценарий провалился.
Второй сценарий, который тоже провалился – дестабилизировать работу центральных органов власти в Киеве. Проводить тут различные провокации со стрельбой на улицах, штурмом Верховной Рады, гибелью людей. Тогда бы нам “на помощь” пришли путинские войска. Делать это планировали с помощью Правового сектора или кого-то еще – не важно.
– Вы сейчас прямо обвиняете Правый сектор в работе на Кремль?
– В его структуре есть разные силы и агенты влияния разных стран. Одни просто докладывают ситуацию внутри Украины своему руководству, другие – активно накаляют обстановку.
Правый сектор, точнее, организации, в него входящие, и наиболее активные члены, мне известны с давних пор – с 90-х годов. Они сначала действовали под эгидой УНСО, затем разобщились на Белый молот, Тризуб, Патриот Батькивщины и не только. Их боевики принимали участие в конфликтах в Грузии, Приднестровье и Чечне. Все они давно находятся в поле зрения спецлужб, как украинских, так и зарубежных. Некоторые завербованы, некоторые находятся на крючке правоохранителей, так как совершали уголовные преступления, но сознательно не были наказаны.
– Нет сомнений в их богатом прошлом, но что сегодня представляет собой Правый сектор?
– Если мы говорим о Майдане, то их внедрение в мирную многотысячную акцию протеста началось, когда возникла необходимость радикализовать ситуацию. Причем, обратите внимание, что в моменты наиболее острых столкновений Правого сектора там не было.
– Это продукт власти? Кому еще нужно было радикализовать мирный протест?
– Я не могу так сказать. В разные моменты у отдельных групп, входящих в Правый сектор, были разные заказчики. Могу лишь предположить, что в момент, когда у власти Януковича впервые возникла идея о введении чрезвычайного положения, Правый сектор был для них важнее, чем для оппозиции.
В радикальных действиях Правого сектора были заинтересованы все – и власть, и зарубежные спецслужбы, и политическая оппозиция. Люди на Майдане в них нуждались в меньшей мере, так как в итоге погибли многие мирные протестующие. В Небесной сотне подавляющее большинство – мирные граждане, не имеющие отношения ни к Правому сектору, ни к какой-либо партии.
Показательны события 1 декабря у стен Администрации президента – начали радикалы, а пострадали в итоге рядовые граждане, журналисты и срочники внутренних войск.
– Можно сказать, что Правый сектор не “действовал и действует”, а “был использован и используется”. Кем использовался, можете назвать фамилии?
– Фамилий называть не буду. Но в целом – да, Правый сектор – это технология, инструмент. Но при этом не значит, что в будущем из него не получится самостоятельная политическая сила. Например, трансформацию Правого сектора в партию и выдвижение своего кандидата на выборы президента я рассматриваю как попытку отдельных представителей выйти из подполья и со временем отмежеваться от радикалов. Не будем забывать, что та же Свобода начинала как радикальная маргинальная сила, а теперь это презентабельная парламентская партия. Партия власти, по сути.
– О радикализации Майдана. Одной из его причин послужили “законы 16 января”. Зачем они нужны были Януковичу?
– Это была российская инструкция: ты, давай, действуй радикально, но под это подведи правовую основу.
– Вам известен настоящий маршрут бегства Януковича из Украины?
– А это вообще не секрет. Киев – Харьков – Донецк – Крым – Россия. Спецслужбам были известны все точки остановок Януковича, и для его безопасного задержания были все возможности. Особенно в Крыму. Почему Януковича не задержали? Это большой вопрос. Никого обвинять не буду.
– Имел ли место в данной ситуации сговор новой власти с Януковичем?
– Пока демонстрируют все так, что это недоработка. Но я с этим не согласен. Проблема в том, что к власти после Майдана пришли не новые люди, а те, за кем тянется длинный шлейф отношений с разными политиками. А также теневые связи, зависимости и договоренности.
