Перефразируя самого Путина, ломится бедной матушке России еще одна "шестерочка". Еще один шестилетний срок ей мотать — при том же начальнике лагеря.
Сюрприз, сюрприз! Путин будет баллотироваться на новый шестилетний срок. (А мы-то сомневались!)
Прочь все разговоры о легитимности этого срока, о других возможных сценариях, о конституционной реформе, которая могла бы сделать главным начальником в стране премьер-министра — а им можно быть сколько угодно, не нарушая ни единой статьи, ни буквы, ни духа Основного закона.
Этот сценарий, впрочем, может еще пригодиться в 24-м году, если Путину здоровья и силенок хватит. Сколько тогда будет-то вечнозеленому? Чуть за семьдесят?
“Семьдесят лет — расцвет для политика” — так, кажется, говорил Штирлицу покойный Броневой в их замечательном диалоге в “Семнадцати мгновениях весны”?
Как я люблю говорить, “из моего киевского далека” плохо видны детали, но отлично видна общая картина. Перефразируя самого Путина, ломится бедной матушке России еще одна “шестерочка”. Еще один шестилетний срок ей мотать — при том же начальнике лагеря.
Причем срок мотать предстоит даже не в лагере — в колонии-поселении, то есть в максимально облегченных условиях содержания.
Посудите сами: Ходорковского продержали в СИЗО в общей сложности несколько лет, Улюкаева держат под домашним арестом. Олегу Сенцову вкатили двадцать лет в колонии строго режима за Полярным кругом, а Навальному дали пять лет условно и позволили баллотироваться в мэры Москвы. Немцова убили, а Явлинский жив-здоров и собирается снова участвовать в президентских выборах.
Только пожалуйста, не поймите меня неправильно: я не за то, чтобы держать Улюкаева в общей камере в Бутырках. Я не за то, что Навальному надо было припаять реальный, а не условный срок. Я не за то, чтобы не дать еще раз поучаствовать в выборах Явлинскому. И Григорий Алексеевич совершенно не виноват, что Немцов погиб, а он цел и невредим. И буду рад, если ему дадут зарегистрироваться — и Ксении Собчак заодно.
Я просто констатирую — есть крайности, но средняя температура по больнице почти нормальная.
Кого-то сажают за невинный пост в соцсети, кого-то гуманно держат под домашним арестом, как Улюкаева или Кирилла Серебрянникова. Режиссера не выпускают на репетицию балета “Нуреев” в Большом, но премьера проходит триумфально, и труппа выходит на поклоны в майках с надписью “Свободу Серебрянникову!”, а в зале сидят и аплодируют — говорят, некоторые даже до синяков на ладонях — люди, входящие в высшую политическую элиту страны. Ходят слухи, что некоторые из них даже ходят по высоким кабинетам и просят за Серебренникова, но громко об этом не говорят — не по правилам. Да и все равно, говорят, Путин их всех на фиг посылает. Может, заранее знает, что срок режиссеру все равно дадут условный — и волки будут сыты, и овцы целы.
Москвы-Сити, гламурная публика ходит по новомодным ресторанам, по вернисажам и премьерам, Макаревич по-прежнему поет, Пелевина по-прежнему печатают, Парфенову дозволено снимать и показывать на главном канале страны по одну документальному фильму в год. Вон, опальному Манскому даже “Артдокфест” дали в Москве провести. Правда, сорвали показ трех фильмов про Украину — но плюс на минус дает ноль. Все хорошо, прекрасная маркиза!
Тем временем, правда, провинция — всего в паре сотен километров от Москвы — прозябает в невиданной убогости, но, опять-таки, средняя температура по стране почти нормальная. Кто скажет, что это тоталитарный режим? Или хотя бы авторитарный? Да Бог с вами!
При этом, правда, кого-то сажают, кого-то закрывают, кого-то отлучают, кого-то вынуждают бежать за границу, кому-то громят штабы. Но — интернет работает совсем не так, не как в Китае или в Иране. Читай, слушай, смотри — не хочу. Границы открыты — не как в советские времена. Не нравится — вали.
