…София Кравчук, мама двух непосед 7,5 и 5 лет, привыкла жить ожиданием беды. Еще бы: самый возраст у мальчишек для драк и всяких проказ. А дети у Софии особые: от мамы им досталась тяжелая, можно сказать, "царская" болезнь – гемофилия.
Об это пишет Татьяна Галковская для “Цензор.НЕТ”:
“Если бы ее сыновья родились в любой другой стране Европы, то они могли бы вести самый обычный образ жизни – бегать, лазать по деревьям, драться. Достаточно всего одного укола в неделю, и человек, в том числе и маленький, может вообще забыть о своей болезни. Однако в Украине лекарств для больных гемофилией практически нет. Даже для детей. В октябре у старшего мальчика на фоне болезни произошло кровоизлияние в мозг.
Ему провели операцию, начали колоть необходимые препараты. А потом, когда сыну стало лучше, дали запас профилактических препаратов и отпустили домой. Уколы надо было делать дважды в неделю и по мере того, как лекарства заканчивались, София начинала экономить. В результате, в конце февраля малыш опять попал в больницу с инсультом. Операцию делать нельзя, поскольку лопнувший сосуд находится в очень неудобном месте. Лекарства на сей раз добывали с огромным трудом через каких-то знакомых – в местной больнице их не было. Что будет дальше со старшим сыном, София не знает.
Младший сыночек остался дома, но за него приходится переживать не меньше – на него лекарств вообще нет, и малыш уже два года живет, как под дамокловым мечом. Он тоже любит бегать и прыгать, хочет ходить в детский сад и играть с другими детками и потому с трудом выдерживает безопасный режим.
Между тем, депутаты и чиновники заложили в бюджете на лечение больных с гемофилией – около 3000 взрослых и 600 детей – всего 27% от необходимого по европейским нормам количества. К тому же, Министерство здравоохранения, желая провести прозрачные и честные тендеры, решило переложить закупки препаратов на международные организации, которые к этому были совершенно не готовы. Как правило, от начала подготовки тендера, до поступления лекарств в больницы проходит около 1,5 лет. У многих больных их просто нет…
“Резали по живому”
Многочисленные обращения во все инстанции, пикеты под Верховной Радой и Кабмином результата не дали. Отчаявшись пробить эту стену равнодушия публичными выступлениями, председатель правления Всеукраинского общества гемофилии Александр Шмило подал иск на Министерство здравоохранения Украины, в котором требует признать противоправным бездействие ведомства в плане закупки лекарств:
– Минздрав не выполняет свои прямые обязанности. Продержав 7 месяцев деньги на закупку факторов свертываемости крови, передал деньги на международную организацию ПР ООН. 3 месяца деньги лежат на счету ПР ООН. Препаратов нет. Я обратился в суд с иском на МЗ, обвинив его в бездействии, не выполнении своих законных функций, в результате чего страдают и гибнут больные гемофилией.
Действительно, когда было принято решение о передаче тендеров в руки международных организаций, многие восприняли это как позитив. До сих пор именно этот факт относят к достижениям Минздрава. Между тем, неуклюжее исполнение обернулось смертью и страданиями для многих украинцев, не способных самостоятельно оплачивать дорогостоящее лечение. Чиновники Минздрава, что называется, “резали по живому”. Вместо того, чтобы договориться с международными организациями, у которых все время организации и проведения тендера занимает около 1,5 лет, а до того времени закупать лекарства самостоятельно, решили просто – остановить закупки! Будут жертвы? Ну и что? На то они и реформы, чтобы быть болезненными!
Но самое печальное в этом деле то, что, как выясняется, ни международные закупки, ни тендеры через нашу систему ProZorro, никак не повлияют на коррупцию в отечественной медицине.
Основная коррупция – в составлении тендерных условий и выборе препаратов
Проблемы существуют не только с отсутствием денег на закупки лекарств по различным госпрограммам. Как полагает главный эксперт группы “Медицинская реформа” Реанимационного пакета реформ Зоряна Черненко:
– Закупка лекарств по госпрограммам на тендерах, на первый взгляд, достаточно выгодна, поскольку на больших партиях можно выиграть в цене. Однако главная проблема тут заключается не столько в проведении прозрачных и четных закупок – через международные организации, систему ProZorro – а составлении тендерного условия, в выборе тех или иных препаратов.
К примеру, в прошлом году была такая история: некий препарат всегда закупали в дозировке 200 мл, а почему-то в условиях прошлого года появилось 20 мл. То есть, одному пациенту раньше нужна была не ампула, а 10. А почему так? Потому что по 200 мл имеют несколько фирм, а по 20 мл – предлагает одна. На самом деле, формулирование этих заказов очень часто есть более коррупционным, чем стоимость, конкретная фирма-победитель и так далее. Очень много специфических нюансов, в которых разбираются только специалисты, которые, часто, и заинтересованы в этих схемах. Мы сделаем все прозрачно, а тот нюанс, по которому нужный товар имеет только один конкретный производитель, мы не сможем отследить. И так по каждому препарату.
Аналогичная ситуация и при закупке через международные организации. ЮНИСЕФ закупает лекарства в таком порядке: дают министерству прайс лекарств, которые они могут закупить и по которым у них есть договоренности с производителями, и наше министерство выбирает. В этом и есть проблема.
Кроме того, необходима актуализация препаратов, закупаемых государством на торгах. Некоторые заказываются по инерции, потому что их заказывали в прошлом и позапрошлом году, но реально исследования, насколько они эффективны, не проводится. Потом врачи жалуются, что опять закупили не то, что надо, но открыто говорить об этом боятся. А больных нечем лечить, при том, что формально все препараты закуплены.
Страна “третьего мира”
При закупке лекарств через международные организации, есть еще одна проблема. Они закупают только те препараты, которые переквалифицированы ВОЗ для стран “третьего мира”.
– Скажем, у ЮНИСЕФ есть список производителей, с которыми они работают и которые могут предложить хорошую цену, – говорит Зоряна Черненко. – Поскольку ЮНИСЕФ в основном работает со странами, которые не могут обеспечить себя лекарствами, а это страны третьего мира, то у них есть договоренности с производителями по препаратам для третьего мира. Если бы мы хотели закупать препараты, которые производятся и закупаются в странах Европы, то ЮНИСЕФ не работает с такими компаниями, поскольку они не могут предложить подходящую цену.
В результате сегодня возник парадокс: страна, которая успешно конкурирует со своими препаратами не только на рынках СНГ и Азии, но и в странах Европы и США, сама для себя соглашается закупать лекарства для стран третьего мира.
– По большому счету, в мире к нам давно относятся как к стране “третьего мира”, – говорит заведующий отделением одной из столичных клиник, согласившийся общаться на условиях анонимности. – Многие компании, которые рекламируют нам свои препараты, предлагают приобретать лишь отдельные позиции в каталоге. Почему так, сказать сложно. То ли они не хотят возиться с получением лицензии, регистрацией, считают, что делать это для нашего рынка не выгодно… В любом случае, тот ассортимент, который доступен европейским пациентам, украинцы не видят в принципе.
Половина от минимума
Понятно, что бедственное положение в медицине сложилось не только из-за коррумпированных чиновников, но и из-за катастрофического дефицита бюджета, выделяемого на отрасль. Сегодня на здравоохранение выделяется почти вдвое меньший процент ВВП, чем еще 10 лет назад – около 1,7%.
Согласно письму, полученному редакцией Цензор.НЕТ от Минздрава, в 2016 году на закупки лекарств по госпрограммам выделено 4,1 млрд грн. при общей потребности в 9,4 млрд грн. Особо остро стоит вопрос с обеспечением больных редкими заболеваниями – мукополисахпридозом, аутизмом, гемофилией, легочной артериальной гипертензией и другими. Для минимального обеспечения таких больных лекарствами, нужно, помимо выделенных, еще 397 млн грн. Также крайне необходимы дополнительные средства на программу развития донорства крови и ее компонентов. Тут нужно дополнительно 703 млн грн. В МЗ утверждают, что при выделенных из госбюджета субвенциях регионам в 44,5 млрд грн, реальная потребность составляет 90,4 млрд грн. То есть, более, чем вдвое.
Если перевести все эти суммы в расчете на одного человека, то каждый житель крупного города может рассчитывать приблизительно на 691 грн в год. При покупке лекарств в стационаре этой суммы хватит на день-два. В регионах сума может быть почти вдвое меньше.
Необходимо всех чиновников заставить лечиться в Украине
О том, как распределяются средства из бюджета, рассказала народный депутат Украины, замглавы Комитета ВР по здравоохранению Оксана Корчинская.
– Сегодня из Государственного бюджета Украины в сфере здравоохранения финансируется более 20 целевых программ. Часть из них уже завершилась или заканчивается. Но, к сожалению, финансируются эти программы критически недостаточно. Я настаиваю на необходимости финансирования орфанных (редких) болезней из государственного бюджета, потому что их лечение очень дорогостоящее и практически ни один из пациентов не может лечиться самостоятельно. Все государственные программы сегодня финансируются на 6 – 30% от потребности. И только детская онкология – на 60% от потребности.
Почему? На всю систему здравоохранения идет огромный бюджет – 56,4 млрд грн. Распределяется он так: 12,1 млрд грн – идет Министерству здравоохранения, из которых Минздрав использует 4,1 млрд грн на закупку лекарств по государственным программам, а 44,5 млрд грн – это медицинская субвенция, которая идет на областные и районные бюджеты, то есть на места, и используется на нужды здравоохранения регионов.
Но это только деньги на те учреждения, которые входят в систему Министерства здравоохранения Украины. У нас есть еще более 10 ведомств, у которых есть свои медучреждения, и не секрет, что некоторые из них, дай бог, чтобы были заполнены на 30%.
Следующий уровень – областные бюджеты, которым передали медицинскую субвенцию в 44,5 млрд грн. Им передали больше денег, нежели используется при централизованной закупке, и была надежда, что они очень ликвидно будут проводить свои тендеры, а люди будут иметь хоть какой-то конечный результат.
Как поступили больницы на местах? У них, как и у всех, 80% средств идет на зарплаты, коммунальные платежи, налоги и содержание больниц. Словом, весь этот огромный бюджет “съедается” на содержание больниц, а не на лекарства. Штат большой, многие имеют 1,5 ставки и за счет этого выживают. На лекарства идет менее 10%. Результат – небольшое количество денег, которые оставались на лекарства и медизделия, потрачено, в лучшем случае, на неотложную помощь.
Таким образом, субвенция распределилась по разным уровням – на областные, городские и уже районные бюджеты, а первичная, вторичная и третичная помощь разделилась на финансирование по разным бюджетам. И каждый уровень надеется, что более низкий обеспечит другой бюджет. А районный уровень в лучшем случае может обеспечить только экстренную помощь, когда человек находится в критическом состоянии. И это при условии, что главный врач – ответственный человек.
Как правило, в больницах есть препараты, которые спасают жизнь, но обычно их держат на складе, как говорится, на экстренный случай, а когда люди попадают в больницы, их все равно просят купить все необходимое. Но деньги на лекарства есть далеко не у всех. И это страшное горе, когда человек умирает только потому, что не смог приобрести нужные лекарства.
Я настаивала на поправке в закон о госслужбе, согласно которой чиновники независимо от ранга, а также члены их семей, обязаны лечиться только в Украине, за исключением тех случаев, если их жизнь невозможно спасти в Украине, как и жизни других граждан страны в таких ситуациях. Это единственный залог реформы системы здравоохранения. Пока все чиновники, всех рангов, из министерств, Кабмина, не будут знать, что они должны лечиться только в Украине, нам будет очень тяжело реформировать систему здравоохранения, поскольку они всякий раз будут считать, что это реформа не для них. Но мне отказали даже в регистрации такого законопроекта на основании того, что это неконституционно.
Но если мы настолько сильно хотим в Европу – нужно сделать все возможное ради внедрения лучших европейских стандартов в Украине. Первоочередное место в этом стремлении должна занимать медицина.
Деньги потрачены, а лечить нечем
Как рассказывают врачи, на средства, которые остаются после оплаты зарплаты и коммуналки, а это сущие крохи, в лучшем случае закупаются препараты для оказания срочной помощи и совсем немного – для основного лечения больных. Причем, не редко, поскольку по государственным тендерам стремятся закупить лекарства дешевле, то они могут не подходить для лечения наших пациентов. В итоге, деньги потрачены, лекарства закуплены, а лечить нечем. И все траты ложатся на плечи самих больных и их родственников.
Первым делом они идут в аптеку, которая находится в самой больнице. Формально она к самой больнице отношения не имеет, поскольку это отдельная контора, которая даже помещение арендует не в больнице, а у городского коммунального хозяйства. На самом же деле, тут сходятся интересы фармацевтов и врачей. Аптека устанавливает достаточно высокие цены – все равно больные, когда нужно срочно или нет аптек поблизости, покупают в больничной. Врачи же нередко стараются назначать более дорогие лекарства, причем иногда в избыточном количестве. В особенности, это касается медицинских изделий – бинтов, перчаток, капельниц. В лучшем случае, эти излишки идут тем, кто сам приобрести лекарства не может. В худшем – продается по второму кругу через ту же аптеку. Благо, рецепты пациентам не выписывают, пишут все на клочке бумаги. Проконтролировать назначения никто не может, поскольку введение страховой медицины откладывается из года в год.
Иллюзия реформ
В июне прошлого года министр здравоохранения Александр Квиташвили представил свой план реформирования отрасли. Ни один из заявленных пунктов на сегодня полностью не выполнен. К примеру, уже к сентябрю прошлого года планировалось внедрить единую электронную систему. Ее нет до сих пор, и по оценкам экспертов МЗ остается одним из самых “не электронных” министерств. А, значит, не прозрачным и коррупционным.
К концу прошлого года предполагалось разработать механизмы расчета медицинских услуг с учетом системы страхования социально незащищенных граждан, а с января нынешнего года вводить пакеты платных услуг для разных слоев населения.
При условии, что в стране не введена система медицинского страхования с учетом особенностей всех слоев населения – а не только незащищенных – нововведения могут серьезно ударить даже по тем гражданам, которые работают и даже получают неплохую зарплату. Предполагается, что основой системы станут семейные врачи. Теоретически они у нас есть, но практически – это все те же терапевты и педиатры, только сидят они теперь в т.н. семейных поликлиниках. По идее, такой врач должен быть универсалом, способный оказывать населению около 80% медпомощи, как это есть в развитых странах мира. То есть, и бронхит вылечить, и фурункул вскрыть, и за новорожденным наблюдать. Однако переучиваться на такого универсала врачи не хотят, да и студенты не особо охотно идут на эту специальность.
Поскольку основные услуги будут оказывать семейные врачи, то количество узких специалистов должно сократиться – в них, якобы, просто не будет нужды. Но о программах по изменению штатных расписаний, о переквалификации узких специалистов не говорится даже в ближайшей перспективе.
Зато много говорится о возможном внедрении платных услуг для разных слоев населения. Даже Президент в начале нынешнего года подтвердил намерении изменить Конституцию, в частности, ее 49 статью. Как полагает Порошенко, не стоит обманывать людей существованием бесплатной медицины. Действительно, бесплатной медицины не существует, по сути, с 1991 года, но если сейчас мы за свои деньги покупаем только лекарства, то с введением таких новшеств придется платить еще и за медицинские услуги. То есть, не исключено, что за простой визит к участковому для получения рецепта или больничного, придется заплатить приличную сумму. А если учесть, что нет обязательного контроля со стороны страховых компаний, то нововведение легко превращается в еще одну кормушку для чиновников от медицины и ведет к еще большему обнищанию населения.
Не хочется верить, что это истинная цель реформ.”
