Самая большая ирония в списке обещаний нового премьера Британии Терезы Мэй заключается в том, что ни один из пунктов не требует Brexit
Об этом на страницах Financial Times пишет Крис Гилс.
В то время, как Тереза Мэй официально заступает на пост премьер-министра Великобритании, ее очевидные амбиции включают демонстрацию лидерства, объединение своей партии и народа, построение экономики, “которая будет работать для каждого”. Все это очень хорошие цели. Но “без пяти минут премьер” должна понимать, что хотеть воплощения хороших вещей не достаточно, чтобы они сбылись.
Гилс напоминает, что во время речи в понедельник Тереза Мэй озвучила список своих целей и реформ. Казначейство должно работать над улучшением производительности, целью энергетической политики будет уменьшение счетов, улучшения политики исследования и развития позволит компаниям принимать правильные инвестиционные решения, а индустриальная стратегия должна привести к тому, что вся экономика вдруг “выстрелит”. Будет больше строительства и гарантий казначейства для инфраструктурных инвестиций. И планирование будет для всех городов, которые динамично развиваются, а не только для одного или двух. Мэй пообещала посадить работников за стол с владельцами компаний.
“Глядя на этот список, трудно не прийти к выводу, что когда госпожа Мэй обещала отменить “все политические банальности”, она бросала слова на ветер”, – говорится в статье.
Ускорение роста производительности – это то, к чему призывало само казначейство. Представители ведомства объехали весь мир обещая гарантии каждому, кто только захочет инвестировать в британскую инфраструктуру. А каждый год появлялся по крайней мере один план по созданию лучших условий для исследований и развития.
“Но самая большая ирония в списке госпожи Мэй заключается в том, что ни один из пунктов не требует Brexit. Выход из ЕС больше всего противоречит целям роста производительности, исследованию, строительству жилья и инфраструктуры, региональным и энергетическим политикам, улучшению корпоративного управления”, – пишет обозреватель.
Таким образом, Британия пока не понимает, что означает Brexit на самом деле. Его последствия – это неопределенность в краткосрочной перспективе и угрозы для инвестиций, конкуренции и производительности в долгосрочной.
По мнению автора, чтобы сохранить свою репутацию серьезного политика, Мэй нужно как можно скорее разъяснить свое видение новых британских отношений с Европой. Ей нужно рассказать, какими она видит торговые отношения, какими будут приоритеты, когда придется идти на компромиссы и когда она начнет выполнять статью 50 Лиссабонского соглашения.
Также автор обращает внимание, что Мэй во время своего выступления избежала темы миграции. Но это единственное, что Лондон получает под свою власть, выйдя из ЕС. Конечно, немедленное “завинчивание гаек” в этой сфере сразу же подкинет проблем в вопросах лучшей производительности и единства. Восточная Англия, Уэльс, Корнволл и бывшие индустриальные регионы на севере Англии обрадуются перекрытию потока иммигрантов. Но высокопроизводительные зоны, чьи налоги составляют большую часть бюджета, среди которых Лондон, Оксфорд, Бристоль, Кембридж, Манчестер и Шотландия, понимают, что их успех опирается на свободном передвижении людей в Европе, которое позволяет способным людям из разных стран приезжать на работу в Британию.
Национальные ограничения миграции ударят по доходам, производительности и государственному бюджету. Единственным выходом может стать создание отдельных миграционных политик для городов и регионов. Поэтому когда Мэй говорит, что “Brexit значит Brexit”, ей нужно придумать толкование этого слова и то, как оно будет работать.
