Россия теряет не только экономическое благополучие, но и влияние на немногих постсоветских партнеров. Спустя четверть века после распада СССР стоит оценить два разновекторных направления, по которым стали развиваться события.
С одной стороны, власти новой “демократической” России под руководством видного борца с коррупцией и коммунистической номенклатурой Бориса Ельцина пытались во что бы то ни стало сохранить отношения с окраинами, скрывая настоящую цель.
Только со временем, после сепаратистских войн в Грузии, Молдове и Азербайджане стало понятно, что Кремль может сколько угодно говорить о себе как новом демократическом государстве, на деле делал все, чтобы остаться имперским центром для отношений с новыми государствами.
С другой стороны, несколько государств начали движение в другую сторону от Кремля, в первую очередь Грузия, Украина и Молдова. С приходом к власти Путина скорость расхождения только увеличилась – стало понятно, что желание воссоздать новую империю у Москвы никуда не делось. Хотя возможностей для осуществления мечты почти нет. Постсоветские страны выкарабкивались из “совка” по-разному.
Грузия и Азербайджан удивили Кремль своим выбором: впервые стали президентами люди, которых не назначали коммунисты и не утверждали в КГБ. Более того, это были два диссидента, два интеллектуала – публицист и литературовед Звиад Гамсахурдиа в Грузии и ученый востоковед Абульфаз Эльчибей (Алиев) в Азербайджане. Они сразу стали объектами ненависти для Кремля, привыкшего к послушанию со стороны имперского “подбрюшья”. На остальной части бывшего Советского Союза шел задуманный процесс сохранения экономических и политических связей: советская империя, развал которой был неизбежен, видоизменилась, но только внешне. Внутри происходило все то же, что было и в Советском Союзе. По крайней мере, инициаторы Содружества Независимых Государств планировали именно так, сохранив в большинстве новых стран российские военные базы и предприятия, входившие в созданный еще во времена СССР производственный цикл. С диссидентами Гамсахурдиа и Эльчибеем разделались довольно быстро – подняли лояльные Кремлю силы, вынудив и того и другого уйти в отставку, взамен прислав из Москвы старую проверенную коммунистическую номенклатуру – Эдуарда Шеварднадзе и Гейдара Алиева.
В обоих случаях Кремль предполагал, что теперь и Тбилиси, и Баку будут покладистыми. Однако рассчитывать исключительно на это в борьбе за сохранение имперского влияния не стал. В странах были созданы два сепаратистских очага – Карабах в Азербайджане и Абхазия, а в довесок к ней и “Южная Осетия”, в Грузии. В Кремле полагали, что как только Азербайджан и Грузия опять станут лояльными, конфликты рассосутся сами собой. Но оказалось, что выпущенного из бутылки джина сепаратизма назад уже невозможно загнать. Как и дух свободы – спустя годы после переворотов и несмотря на тлеющие конфликты Баку и Тбилиси все равно начали вести самостоятельную политику.
Примерно по той же причине был создан четвертый конфликт – в Приднестровье. Но в той войне на левом берегу Днестра не было ни национальной подоплеки, ни религиозной. Там был безыскусный советский переворот, после которого вся жизнь приднестровцев потекла точно так же, как это было в Советском Союзе – при советском гербе, при молдавском (румынском) языке на кириллице, при тех же представителях местной коммунистической номенклатуре и присланных из Москвы чекистах. Приднестровье в начале 90-х годов скорее напоминало Восточный Берлин, только всем и вся распоряжался и командовал генерал Александр Лебедь. В итоге спустя 20 лет Приднестровье пришло в упадок, а после украинского Майдана 2014 года и вовсе оказалось советским анклавом между Молдовой и Украиной, стремящихся в Европу. Для нескольких постсоветских стран в конце 90-х годов настало время понять, чего хочет Кремль – кроме, конечно, их беспрекословного подчинения. Есть ли шанс развиваться, насколько реальна интеграция с Европой? Сохранятся ли контакты с братьями по несчастью, то есть, по бывшему Советскому Союзу? И, самое главное, возможна ли защита своих интересов от имперских посягательств Кремля?
Кроме как на “непризнанных” сепаратистских территориях Россия смогла оставить военные части и базы в Беларуси, Армении, Кыргызстане, Казахстане, Таджикистане, Украине и до 2006 года в Грузии, пока она не потребовала вывести последние части из своей страны. В 1992 году Беларуси, Армении, Кыргызстана, Казахстана, Таджикистана, Узбекистана, Азербайджана и Грузии Кремлем была сколочена организация-аналог НАТО. Копия вышла плохая и комедийная, а назвали ее “Организация договора о коллективной безопасности” или ОДКБ. В первые годы Россия склонила вступить в нее Грузию, Узбекистан и Азербайджан. У нее это получилось, но ненадолго – вскоре они вышли, и теперь из 9 стран в ОДКБ остались шесть. Генеральным секретарем ОДКБ и начальником его Объединенного штаба традиционно являются россияне, во всех миротворческих операциях СНГ принимали участие исключительно российские военные. Воинский контингент ОДКБ также в основном состоит из российских подразделений. С 1992 года ОДКБ организовала несколько военных учений, но ни в одной боевой операции участия за все время своего существования не приняла.
Кроме Содружества независимых государств, СНГ, созданного Борисом Ельциным сразу же после развала СССР, Путину предстояло создать еще несколько, прежде всего международную, с более широким участием. В 2001 году была учреждена Шанхайская организация сотрудничества, ШОС, – при участии лидеров Китая, России, Казахстана, Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана.
В июле 2015 года было объявлено о начале процедуры вступления в ШОС Индии и Пакистана. Государствами-партнерами являются еще десять стран. Объявленные программные цели, такие как безопасность, экономическое партнерство, культурное и гуманитарное сотрудничество, остались на бумаге, поскольку у двух основных партнеров – России и Китая – свои интересы. Хотя нет, основной партнер в ШОС теперь один: после введения санкций и падения цен на нефть Россия становится слабым партнером, у которого не хватает денег на разрешение даже своих внутренних проблем. Одновременно с созданием ШОС у Путина появился еще один любимый “поздний ребенок” – Евразийское экономическое содружество, ЕврАзЭС.
Это была лебединая песня имперца-интегратора, задумавшего сплотить вокруг себя, то есть России, остатки советских окраин. Планов было много – создание Зоны свободной торговли, потом Таможенного союза, Единого экономического пространства и, наконец, Евразийского экономического союза. После всех перипетий и недопонимания с Россией остались только четыре верных союзника – Беларусь, Армения, Казахстан и Кыргызстан.
Странно, но Таджикистан избегает более плотной интеграции с этими структурами, хотя к России привязан не меньше, чем остальные.
После “Революции роз” в Грузии, революционных событий в Молдове и второго Майдана в Украине появилась группа стран-реформаторов. Ее появление в виде новой организации ГУУАМ также связано с Путиным: как необходимость противостоять его публично продекларированным имперским амбициям.
Слова Путина об интеграции постсоветских стран многие поняли как угрозу переформатирования – кого силой, как делал Борис Ельцин в начале 1990-х годов, кого экономическими санкциями и перекрытием коммуникаций. Хартия о создании ГУУАМ была подписана Грузией, Украиной, Узбекистаном, Азербайджаном и Молдовой в 2001 году, устав был принят в 2006 году, когда Узбекистан уже покинул группу и новая организация стала называться ГУАМ. На самом деле, история этого объединения начинается в 1997 году. С появлением в Кремле Путина этот процесс ускорился.
На саммите в Баку в июне 2007 года, кроме глав государств-участников ГУАМ, в качестве гостей участвовали главы государств, министры и политические деятели из Литвы, Польши, Румынии, Болгарии, Эстонии, Латвии, США, Японии, ОБСЕ, ОЧЭС, ЮНЕСКО.
Тогда же была попытка создания миротворческого военного подразделения в формате батальона, но идея была заблокирована президентом Молдовы, и к ней больше не возвращались.
Во многом цели и задачи ГУАМ совпадают с прокремлевскими структурами, ЕврАзЭС или ШОС. Отличие лишь в том, что Россия пытается воссоздать империю, ГУАМ пытается выработать программу отношений вне России. Перспективы существования этих объединений зависят от развития отколовшихся стран, которые стремятся к интеграции с Европой. И именно из Европы в 2008 году пришло новое предложение участвовать в проекте Восточное партнерство, к которому были приглашены Беларусь, Украина, Молдова, Грузия, Армения и Азербайджан.
Понятно, что это очередной антироссийский проект, но иначе выбираться из имперского болота поодиночке было бы трудно. Наконец, в 2015 году, 20 февраля, президент Украины Петр Порошенко подписал закон “О ратификации Соглашения между кабинетом министров Украины, правительствами Литвы и Польши о создании совместной военной части”. 27 мая были утверждены необходимые документы о выделении в состав литовско-польско-украинской миротворческой бригады “LitPolUkrBrig” национального воинского контингента из состава 80-й отдельной аэромобильной бригады во Львове. Эта идея не нова, ее обсуждали еще в 2007 году в Брюсселе, и стороны пришли к пониманию о создании совместного батальона, предназначенного для участия в миротворческих операциях под эгидой НАТО, ЕС и ООН. К реализации этой идеи подтолкнула военная агрессия России в Крыму и Восточной Украине.
Когда-то, в первые годы после распада СССР, новые постсоветские государства искали собственные пути развития и создания политических систем. Для некоторых уже были ориентиры: персоязычный Таджикистан стремился к Ирану, тюркоязычные Узбекистан и Азербайджан рассматривали турецкую систему, Молдова – румынскую. Одновременно, после переворотов в начале 1990-х годов в Азербайджане и Грузии, во всех странах президентами были представители старой коммунистической номенклатуры, сохранившей традиции авторитарной власти.
Если эти страны и отходили от имперского центра, то только по причине невменяемости Кремля, когда в середине 1990-х годов попытки вернуть Грузии Абхазию ни к чему не привели. Лояльность Шеварднадзе ничего не изменила в отношениях с Москвой. Путину следовало бы смириться с тем, что по меньшей мере четыре страны уже никогда не вернутся под кремлевское крыло – Украина, Грузия, Молдова и Азербайджан имеют тесные отношения с Евросоюзом, первые три подписали договор об ассоциации, а Азербайджан стал важным поставщиком газа для Европы. На расстоянии от Москвы будут держаться Узбекистан и Туркменистан.
Но и с Казахстаном и Беларусью у Путина не все гладко, лидеры этих стран стараются искать партнерские отношения с Западом, раздражая Путина. Российский президент теряет все: не только экономическое благополучие, основанное на продаже нефти и газа, но и довольно быстро – влияние на немногих оставшихся постсоветских партнеров. Теперь Путин все больше напоминает старуху из сказки Пушкина, сидящую у разбитого корыта.
Олег Панфилов
