С начала крымско-украинской кампании прошло больше года. Но до сих пор многим политикам и аналитикам непонятно, «зачем Кремлю это было надо?». Нас этот вопрос тоже до сих пор будоражит, хотя попытки разобраться уже делались. Попробуем еще раз.
Для начала отбросим очевидно пропагандистские версии. Типа: «Россия хочет восстановить империю». Или: «Надо было защищать русскоязычных от фашистской хунты». Или: «Страсть к захвату чужих территорий у русских в крови». Или: «Надо было дать бой Америке, посягнувшей на нашу сферу влияния». И так далее.
Что остается? Недопущение Украины в НАТО и натовской базы в Севастополь? Укрепление безопасности страны?
Рост влияния России в мире? Сплочение «русского мира»? Консолидация в рамках «Евразийского проекта»?
Проведенный нами 10 месяцев назад аудит российской политики (см. «Новую», № 57 от 28 мая 2014 г. — «Политическая бухгалтерия») уже тогда показал очевидный отрицательный баланс: практически на всех направлениях своих отношений с внешним миром Россия потерпела поражение, ее интересам (как страны, конечно) был нанесен ущерб. Безопасность страны ухудшилась, Запад и его организации консолидировались, НАТО с усилившимся американским лидерством окрепло и дисциплинировалось, Украину мы надолго, если не навсегда, потеряли, «Евразийский проект» скукожился, отношения со всеми соседями и бывшими союзниками испорчены, доверие к России и ее лидерам подорвано, международная изоляция налицо, положение русских общин за рубежом ухудшилось, перспективы социально-экономического развития страны туманны. Ну и так далее. И это не результат козней Запада или кого-то еще извне, а следствие стратегической ошибки при оценке ситуации на Украине, а также места и возможностей России в мировом порядке. Россия этот порядок нарушает — остальные защищаются. Причем некоторые — даже сверх меры. Да и как не использовать бонусы, плывущие прямо в руки? Впрочем, для большинства мировых игроков никаких бонусов и нет: выпадение России из мировой «нормальности» и превращение в очаг нестабильности опасно, непредсказуемо и невыгодно.
Уже тогда, на ранних стадиях украинского кризиса, закралась мысль: а не является ли вся эта геополитическая мишура, все эти рассуждения о «натовской базе в Севастополе» (зачем она в и так натовском внутреннем море?), о вставании с колен и восстановлении российского влияния в мире — лишь прикрытием чего-то более существенного для правящей в России политической команды? Связанного скорее с сохранением власти при помощи внутренней консолидации перед «внешней угрозой», нежели с обидой на мир, который «перестал с Россией считаться»?
Иначе в чем смысл такого внешнеполитического «самострела»? Такого опасного разворота? Впадения в такое состояние мировой нерукопожатности, что даже приезд на юбилей Великой Победы представителя третьего поколения «любимых вождей» северокорейского народа воспринимается как политический успех?
Похоже, ответ на вопрос «зачем?» был дан президентом в его выступлении на коллегии ФСБ. И он лишь подтверждает наши более ранние подозрения.
Пассаж о попытках использования «западными спецслужбами» российских НКО и «политизированных объединений» для дискредитации власти и дестабилизации ситуации в России в ходе думской 2016 года и президентской 2018 года избирательных кампаний весьма красноречив. Вспомним, что именно несправедливости и фальсификации во время думских выборов 2011 года в пользу партии власти привели к выходу на улицы рассерженных граждан в Москве и некоторых крупных городах. Эти выступления в тот период сильно напугали власть, увидевшую в этом подтверждение своей панической боязни «цветных» революций, организуемых, по ее глубокому убеждению (или при искусной имитации такого убеждения), при помощи извне.
Последовало сворачивание «модернизационного проекта», усиление репрессий и включение думского «взбесившегося принтера», чтобы запугать оппозиционеров и сузить правовое пространство свободы.
Одновременно начались действия по дискредитации «пиндосов» и «Гейропы», по так называемой «национализации элит» и шельмованию оппозиционеров, правозащитников, контролеров честности выборов и им сочувствующих как пятой колонны и агентов западного влияния. А то и просто агентов.
То есть началась параллельная работа по накачиванию темы враждебности внешнего, в первую очередь западного, мира и закручиванию гаек внутри страны при насаждении нехитрой мысли о том, что все, что супротив власти, на руку враждебному окружению, а то и просто делается по его указке.
И, конечно же, все это на дальних подступах к большой политической кампании 2016—2018 годов, проведение которой — при сохранении в обществе настроений если не поддержки, то симпатии к протестующим и к лозунгам 2011—2012 годов — представлялось таящей очевидные и скрытые угрозы.
Однако для серийного запуска выработанной схемы «оппозиция = западный агент» не хватало одного: массовой мобилизации и сплочения населения вокруг действующей власти. Украинский кризис и «возвращение Крыма» эту счастливую возможность дали. Почему так произошло и надолго ли такой феномен — это предмет отдельного рассмотрения. Фактом является, что на сегодня этот феномен существует и что власть всеми силами будет стремиться его сохранить до политического сезона 2016—2018 годов. И пропагандой, и действиями силовых структур, и законодательным принтером.
Отсюда, кстати, и отношение к международной изоляции. Которую официально отрицают, но против которой по большому счету не имеют ничего против. Ну, может быть, тотальная изоляция и невыгодна. Но частичная — с ограничением вредных контактов и с санкциями, мобилизующими население (вот они, гады, как на нас давят, а президент — молодец, не прогибается!) и объясняющими, почему у нас ухудшилось экономическое положение и сократились доходы (а вовсе не из-за ставки на экспорт подешевевших углеводородов и дурной экономической политики), — вполне полезна. На данном этапе она лишь укрепляет аргументацию режима, стремящегося бесконфликтно въехать в новый политический сезон.
