Наблюдая за тем, как пандемия COVID-19 поражает мир, мы также можем порассуждать о ее влиянии на китайский режим.
Тридцать пять лет назад ядерная катастрофа, известная миру как Чернобыль, привела к дискредитации в стране и за рубежом бездарного и коррумпированного советского коммунистического режима и стала сигналом конца Советского Союза. Об этом пишет The Hudson Institute, информируют Экономические новости.
В феврале 2020 года мы подготовили статью, в которой задались вопросом, может ли вспышка коронавируса, как мы его тогда называли, предвещать аналогичную гибель китайскому коммунистическому режиму. Хотя тогда никто не счел нужным опубликовать это эссе, жуткие параллели между этими двумя катастрофами продолжают оставаться весьма интересными.
26 апреля 1986 года на ядерном реакторе № 4 Чернобыльской атомной электростанции, расположенной недалеко от города Припять (на территории современной Украины), произошел мощный взрыв – достаточно сильный, чтобы 2000-тонный реактор пробил крышу здания реактора. Несмотря на это, только когда на следующий день на шведском ядерном объекте были обнаружены следы радиоактивных осадков, советские граждане начали узнавать о случившемся из иностранных источников новостей – как и весь остальной мир.
Число жертв катастрофы в краткосрочной перспективе (тех, кто умер сразу или в последующие недели или месяцы от лучевой болезни) составляет около 54 человек. Оценки долгосрочных смертей в результате воздействия радиации сильно варьируются – от тысяч до десятков тысяч и даже намного выше.
Чернобыльская катастрофа стоила советскому режиму того доверия, которое он имел в глазах своих граждан, и стала последним гвоздем в крышку гроба для имиджа советского коммунизма за рубежом.
Для нынешнего китайского коммунистического режима в Пекине растущие доказательства того, что COVID не имеет зонотического происхождения – что он не перешел от животных к людям, как до сих пор утверждает Китай, а, скорее всего, просочился из лаборатории Уханьского института вирусологии, указывают на виновность в глобальной катастрофе, гораздо более страшной, чем Чернобыльская: настолько, что небезосновательно строить предположения о ее последствиях для выживания правящего китайского режима.
Когда произошла Чернобыльская катастрофа, советский режим был уже на последнем издыхании. В отличие от него, стремление Китая к мировой гегемонии только начинает набирать обороты. Это неотъемлемая часть идентичности китайской компартии, независимо от того, что случится с Си. С момента прихода к власти Мао Цзэдуна в 1949 году руководство Китая ведет долгий марш к глобальной власти. Преемники Мао, начиная с Дэн Сяопина, всецело посвятили себя этому эпическому путешествию.
Несмотря на дружелюбное лицо, которое он демонстрировал Западу, именно Дэн впервые назвал отношения с США “холодной войной” и дал понять своим коллегам, если не внешнему миру, что целью его рыночных реформ китайской экономики было “обогащение государства и укрепление армии”. То, что западные люди принимали за реформы по интеграции Китая в мировую экономическую систему, на самом деле было шагами, направленными на доминирование и контроль над этой системой с целью достижения гегемонии.
В 1990-х годах избранный преемник Дэнга на посту генерального секретаря КПК Цзян Цзэминь взял курс на масштабное военное строительство. В первые десятилетия этого века Ху Цзиньтао создал в Китае высокотехнологичное государство тотального слежения, включая Великий файервол, и начал китайскую кибернетическую атаку, в результате которой у ничего не подозревающего мира была похищена интеллектуальная собственность на сотни миллиардов долларов – крупнейшая в истории операция по похищению богатств.
Грандиозная инициатива Си “Один пояс – один путь” и его генеральный план “Сделано в Китае 2025” – это лишь надстройка, созданная его предшественниками для превращения Китая в доминирующую мировую сверхдержаву любыми необходимыми средствами – возможно, включая использование пандемии COVID или извлечение из нее выгоды, чтобы подорвать экономику конкурирующих с Китаем стран, особенно США.
Действительно, резкое развитие в Китае исследований рекомбинантной ДНК, как указано в 14-м пятилетнем плане развития Си, может свидетельствовать о заинтересованности Пекина в поиске еще более вирулентного агента в качестве потенциального биооружия.
Однако стоит надеяться, что мир все-таки извлек уроки из Чернобыля, который показал моральное банкротство режима, допустившего его, а затем пытавшегося его скрыть. COVID, в свою очередь, преподал нам отрезвляющий урок о том, как мы все рискуем, пособничая или сотрудничая с Пекином.
Три миллиона погибших, десятки триллионов долларов, потерянных по всему миру – это страшная цена за игнорирование настоящей и будущей угрозы, исходящей от одержимого властью режима.
