Она изменит судьбы человечества.
Исследовательская компания Wealth-X предсказывает, что до 2030 года в мире в целом одно поколение передаст другому 15,4 трлн (!) долларов. Это примерно как три четверти того, что производят в год целиком США или Китай.
Их 2,6 млн человек — если речь о тех, чье состояние превышает 5 млн долларов, подсчитал «Огонёк». Все вместе они располагают 57 трлн — почти три Америки. Но еще есть категория «выше 100 млн», и вот этих всего 18 тысяч 840 человек, еле наберется на городскую площадь средних размеров. Давайте не будем предаваться бесполезным размышлениям о том, справедливо это или нет, и бывает ли вообще жизнь справедливой. Главное — что эта почти 19-тысячная команда, как от нее ожидается, скоро передаст кому-то 63 процента тех богатств, которые статистически должны поменять владельца до 2030 года.
Речь идет о 5,6 трлн долларов в Северной Америке, 3,2 трлн в Европе и скромных 1,88 трлн в Азии.
Ключевое отличие китайских миллиардеров от западных собратьев в том, что первые — люди примерно одного возраста (треть владельцев крупнейших 2000 компаний старше 55 лет), а вторые (западники) бывают возраста какого угодно.
В первом случае речь о тех, кому было за 20-40 лет назад, когда Китай начал строить капитализм. Они выросли все одновременно, создали компании, по которым теперь мир знает Китай как процветающую современную державу. И, как это бывает с первым поколением, они владеют этими компаниями и реально контролируют их, в отличие от западных собратьев, чьи активы состоят из постоянно обновляемых пакетов самых разных ценных бумаг.
Из семи известных китайских миллиардеров (включая создателя знаменитой ныне Huawei Жэнь Чжэнфэя) шесть что-то успели сказать о будущем переходе управления и владения в руки следующего поколения, а седьмой, не менее знаменитый Ма Юнь (Alibaba), заявил, что передаст власть профессиональным управленцам. Но неожиданно оказалось, что, несмотря на эти разговоры, в целом новый китайский бизнес резко отличается от того, что сложился у соотечественников за пределами Китая. В Сингапуре, Малайзии, Таиланде и тому подобных местах переход владения и контроля от отца к сыну или дочери — норма, а вот в Китае в целом такие намерения высказывают только 42 процента очень богатых. А по миру в целом — 57 процентов.
В Китае модна другая ситуация — сыновья и дочери заводят какой-то свой бизнес, не обязательно большой, чтобы доказать себе и людям, что они тоже могут и хотят быть предпринимателями. А уже потом они будут решать, брать ли на себя все, чем владеют сегодня предки.
Нынешние миллиардеры начинали с недвижимости и производства, а дети их почти всегда выбирают хайтек: банки, финансы и высокие технологии с опорой на финансовые возможности. Так или иначе, следующее поколение инвесторов вполне может сделать Китай еще менее фабрично-заводским и еще более высокотехнологичным.
Это полностью совпадает с планами правительства поменять сущность китайской экономики. Напомним, разговоры о том, что пора отказываться от роли «производственного цеха планеты», ведутся в Китае уже лет 15, причем разговоры сопровождаются делом. И еще: если когда-то бедный Китай делал ставку на то, что его продукцию будут покупать другие (и это работало), то уже не первый год мы слышим, что будущее — за экономикой, ориентированной на собственного, домашнего потребителя.
При 6,6 процента роста ВВП в Китае в прошлом году 5 процентов дал внутренний рынок. Он не сильно зависит от вкусов долларовых миллиардеров или обычных, скромных миллионеров. Главный мотор роста страны — люди с годовым доходом примерно в 22 тысячи долларов в год и возрастом до 35 лет. Их потребительские настроения подняли с начала года фондовые индексы на 15 процентов. И приоритетами они считают прежде всего путешествия, автомобили (то есть движение) и еще красивую одежду.
Получается, что богатая горстка из следующего поколения выбирает новую экономику на смену прежней модели и ее же выбирают не настолько безобразно богатые люди из среднего класса.
