Политковская, Эстемирова, Литвиненко, Джемаль, Расторгуев, Радченко, Немцов, Скрипаль, Верзилов, Кара-Мурза — примеры тех, кого убили либо кого пытались убить.
Если вы видите кого-то слишком яркого, кто еще не убит или в отношении кого не совершалось таких попыток, то это значит, что, скорее всего:
1) Этот человек занимается имитацией и прямо сотрудничает с Кремлем.
2) Этот человек искренен, однако Кремль использует его в собственных сценариях.
3) Этот человек превентивно и весьма мудро позаботился о собственной защите, но тогда он, несомненно, живет за пределами России.
4) Этот человек не признан непосредственной угрозой для финансовых и властных интересов Кремля.
Под «Кремлем» я понимаю не какой-то эфемерный «центр зла», а децентрализованную сеть ячеек, представители которых:
а) официально действуют от имени военно-силовых структур России (Минобороны РФ, Главное управление Генштаба (бывшее ГРУ), ФСБ, МВД, СВР, Росгвардия, спецполк Рамзана Кадырова и так далее);
б) фактически являются агентами перечисленных структур, будучи закамуфлированы под частные организации (так называемые «частные военные компании», «самооборона», «сепаратисты» и прочие аналоги);
в) пользуются негласным покровительством указанных структур («патриотические» организации).
В этой схеме Владимир Путин — это не центр принятия решений, а, скорее, «первый среди равных». Его роли сводятся к следующему:
инициатор-организатор операций;
согласующий-одобряющий, в том числе постфактум;
арбитр.
Можно предположить, что почти во всех случаях, кроме масштабных военно-политических кампаний (Грузия, Украина, Сирия, вмешательство в западные политические системы), Путин не выступает прямым заказчиком и куратором «миссий», однако, как правило, хорошо или хотя бы поверхностно осведомлен о каждой из них. Сюда относятся, например, региональные «игры» спецслужб, к которым Путин, как правило, не имеет почти никакого отношения: в краях, областях и республиках всеми делами заправляют либо губернаторы «в погонах», либо главы управлений ФСБ, либо люди уровня «замглавы администрации», являющиеся выходцами из спецслужб в статусах отставных генералов. В этих «горизонталях власти» Путин отсутствует практически полностью. Он участвует здесь лишь в том смысле, что является стороной по договору, по которому регион отдается местным элитам под полный контроль в обмен на социальную стабильность любой ценой и голосование подведомственного населения за партию власти.
Таким образом, зачастую с первого взгляда трудно определить, какая именно из многочисленных мафиозных структур (а эта система действует именно как мафия) провела ту или иную операцию, будь то отравление Верзилова, убийство журналистов в ЦАР или попытку захватить нефтяной завод под Дэйр-Эз-Зором.
Когда Путин в интервью CNN говорил, что Пригожин — не его друг, он не пытался солгать о том, что якобы не имеет связи с «ресторатором» (в это все равно никто не верит, и Путин об этом знает). Он просто подавал сигнал, что не является организатором каждой киллер-операции, которую проводят те или иные кланы из всего этого необъятного мафиозного конгломерата.
Это усложняет для нас задачу борьбы с этим левиафаном, потому что с многоголовой гидрой воевать всегда сложнее, нежели с циклопом. Такой расклад ведет к тому, что «Россия после Путина» останется все тем же мафиозным муравейником, пусть и без верховного надсмотрщика. Вспомните «лихие девяностые», когда местные бандитские шайки в ходе разборок могли совершенно безнаказанно взорвать кафе в центре крупного города: тогда не было никакого Путина, а был «либеральный Ельцин» (комически высаживающий микро-десант в Приштине в ответ на блестящую операцию НАТО). Кровавый хаос торжествовал по всей стране без всякой путеводной звезды. Вместо нынешних «ЧВК Вагнер» и SERB по необъятной российской территории бродили всякие «Крабы» и «Пудели».
Есть риск, что примерно то же самое будет происходить в постпутинской России, однако с поправкой на следующее: у условных «вагнеровнцев» и «патриотовцев» окажется в сотни раз больше оружия, денег и власти — ключевых ресурсов, добытых в тучные нефтяные годы. Западным спецслужбам придется предпринять колоссальные усилия, чтобы добиться сохранения российского ядерного оружия в руках наиболее ответственной кремлевской группировки.
По всей видимости, главарями России окажутся прямые преемники условных патрушевых: они уже сейчас примеряют костюмы министров и банкиров, чтобы в назначенный час принять наследный скипетр власти. Однако, поскольку профессиональная деградация верхов очевидна уже теперь («Петров-Боширов»), есть вариант, что к моменту истления Путина на президентском посту экономика страны уйдет в рецессию уровня Венесуэлы-ДНР. Москве придется значительно урезать расходы на внешнеполитические авантюры, однако полностью она их не свернет: ни один из ныне оккупированных регионов (Грузия, Украина, Сирия, ЦАР, Приднестровье) Россия не отдаст — ни при Путине, ни при его ближайшем преемнике. Она сохранит опасность для внешнего мира, однако в силу падающего профессионализма российских спецслужб, а также прогрессирующих технологий западных разведок Москве не удастся решить ни одной из поставленных ею стратегический целей по подрыву Запада.
В то же время в долгосрочной — я бы сказал, исторической — перспективе Россия останется главной и единственной экзистенциальной угрозой для Запада из-за наличия ядерного оружия (и только по этой причине). Единственным способом борьбы со страной, имеющей колоссальное количество ядерных помоев (с неизвестной боеспособностью, но от того не менее опасных), является подрыв той финансовой базы, на которую опирается ее руководство. Проблема осложняется тем, что эта база пустила корни в западную экономику. Это прекрасно понимают в Вашингтоне и об этом крайне слабо задумываются в Брюсселе. Именно поэтому в Минфине США на днях заявили, что в отношении Кремля применяется не иранско-корейский сценарий тотальной изоляции, а тактика «хирургической точности», при которой максимальное давление на Россию сочетается с минимизацией потерь для США и их партнеров.
Все, чем может помочь в этой ситуации российская оппозиция (кем бы она ни была представлена — пусть даже бизнесменами-перебежчиками), а также расследователи всех мастей — это «сдавать» американским спецслужбам теневые финансовые потоки Кремля. Те, кто уже включился в этот процесс, знают, чем рискуют — собственной жизнью и жизнью близких.
