Иранские власти теперешний бунт подавят, но Иран один из немногих союзников России и всякие перемены в этой стране нашу власть очень беспокоят. А потом мы так боимся всяких майданов, оранжевых и сер-бур-малиновых революций, что на всякое недовольство в какой угодно стране глядим как на репетицию того, что может произойти у нас самих.
Сразу видно, что Иран – это другая культура, другой мир. Нам бы в голову не пришло начать революцию под Новый год. В Новый год у нас вся стрельба – петардами в воздух, а все жертвы – от того, что не каждый может совладать с петардами и собственным опьянением. Но бороться за свои права и протестовать против коррупции в это время мы не готовы точно. А в Иране уже волнения по всей стране и многочисленные жертвы. И какими бы разными ни были наши страны, параллелей не избежать. Хотя бы потому, что коррупция у нас и своя не хуже.
Иранцы начали с чисто экономических требований, и мы тоже могли бы их выдвинуть, просто пока наши проблемы не кажутся нам такими острыми. А санкции, которые ввели против России, пока не кажутся такими эффективными. Но ведь Иран тоже жил под санкциями. И сперва, наверное, тоже хорохорился и ничего не чувствовал. Однако после Исламской революции Иран, так или иначе, живет уже почти сорок лет в режиме самых разнообразных ограничений. И только относительно недавно эту удавку ослабили. И в первые тридцать лет жесткий внутренний режим удерживал недовольство под контролем. И даже бунт 2009 года не перерос в новую революцию. И нас не может не интересовать вопрос: каков запас прочности у России? Наш режим тоже достаточно строг, и даже религиозные элементы в нем все заметнее с каждым годом. Но должна ли наша власть закрутить гайки еще сильнее, как в Иране, затянуть наши пояса еще туже? Вдруг и наши санкции затянутся на десятилетия? И как их лучше терпеть – когда крышка котла завинчена наглухо или когда пар все-таки выходит потихоньку?
Скорее всего, иранские власти теперешний бунт подавят, но Иран один из немногих союзников России и всякие перемены в этой стране нашу власть очень беспокоят. А потом мы так боимся всяких майданов, оранжевых и сер-бур-малиновых революций, что на всякое недовольство в какой угодно стране глядим как на репетицию того, что может произойти у нас самих. Иранские власти говорят, что происходящее – это именно бунт, а не протесты. Причем бунт меньшинства! Однако это меньшинство бунтует практически по всей стране. А виноватыми все равно называют внешние силы и подстрекательство из-за рубежа. Все как у нас. Народ сам по себе протестовать не может. Народ сам по себе не может быть недоволен.
Но народ настолько глуп, что его легко может спровоцировать заграничное подстрекательство. Поэтому власти предпочитают свой глупый народ держать на поводке, а в случае беспорядков давать народу ремня.
