При Путине в России действует лживая демократия, построенная на принципе потемкинских деревень: это относится к политическим партиям, СМИ, судебной системе.
Эта Мюнхенская конференция отличалась от предыдущих. Француз отстаивал НАТО, выступая против президента Америки. Здесь присутствовал министр иностранных дел России, но не было даже тени госсекретаря США. Бывшему премьер-министру Швеции пришлось отвечать за «произошедшие накануне в Швеции» таинственные события, померещившиеся Дональду Трампу в спокойном скандинавском государстве из-за его навязчивых мыслей о беженцах.
И абсурд еще даже не начинался, если описывать ход этого ежегодного саммита, этого Давоса в сфере внешней политики. Вот что происходит, когда в США царит беспорядок. Союзники начинают волноваться, не знают, чему верить. «Несдержанность Трампа всколыхнула весь мир», — сказал мне республиканец Джон Касич (John Kasich), губернатор Огайо. Это эвфемизм. Принцип действий Трампа — хаос.
Приехал вице-президент Майк Пенс (Mike Pence). Он выступил и уехал, не отвечая на вопросы. Он сказал, что США будут «неукоснительно» выполнять свои обязательства перед НАТО, и произнес положительные слова в адрес альянса (он ни разу не упомянул Европейский союз, распад которого Трамп поддерживает).
Если бы можно было задавать вопросы, можно было бы спросить: «Господин Пенс, Вы говорите о пользе НАТО, а ваш босс считает ее устаревшей организацией. Что же из этого — правда?»
В ответ на это вполне можно было бы услышать: «Эта администрация говорит все что угодно и потом противоречит сама себе. Советую вам к этому привыкнуть и раскошелиться».
Но непросто привыкнуть к американскому президенту, который реагирует в Twitter на высказывания любого человека, на все, что он недавно видел по телевизору, не имеет понятия об истории Европы и даже не интересуется ею, человеку, который превратил слово Америки в пустую болтовню. Европейцы потеряли ориентиры.
Жан-Марк Эйро (Jean-Marc Ayrault), министр иностранных дел Франции, утверждал: «Мы безусловно не можем назвать НАТО устаревшей организацией» (в течение долгого времени французы хотели, чтобы так и было). Вольфганг Ишингер (Wolfgang Ischinger), председатель Мюнхенской конференции, рассказал Deutsche Welle, что, если Трамп продолжит высказываться против Европейского Союза, это будет приравнено к «невоенному объявлению войны». Это — крайне необычные для заслуженного бывшего посла Германии слова.
Меня больше всего беспокоила моя собственная неуверенность в том, кто теперь заслуживает большего доверия — Пенс или министр иностранных дел Сергей Лавров. Началась стремительная русификация Америки. В Вашингтоне закрепился авторитаризм Владимира Путина в стиле «мачо», презрение к СМИ и насмешки над правдой.
Путин является всего лишь самым последним примером феномена, который Джон Ле Карре (John Le Carre) назвал «классической вечной и типично русской неприкрытой, наглой ложью». До него Джозеф Конрад (Joseph Conrad) называл этот феномен «почти возвышенным презрением к правде» со стороны российских чиновников.
При Путине в России действует лживая демократия, построенная на принципе потемкинских деревень: это относится к политическим партиям, СМИ, судебной системе. Все это — фиговые листочки, прикрывающие подавление или уничтожение оппонентов. Россией движет ложь. Она основана на отрицании фактов (вы же знаете, что на Украине нет никаких российских войск). Но что произойдет, когда США заразятся российской болезнью?
Речь Пенса, возможно, нельзя назвать неприкрытой вопиющей ложью, но она безусловно продемонстрировала чудовищное презрение к умственным способностям аудитории (вы же видите, при Трампе не произошло никаких изменений, ну-ну). Для сравнения можно сказать, что Лавров говорил прямо. Он объявил о закате «постзападного мирового порядка». Это стало лейтмотивом. Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф говорил о «постзападном глобальном порядке».
Интересно, что это значит. Быть может, речь идет о мире лжи, репрессий, неразумности и жестокости. Он наступает, а Америка в ответ предлагает лишь непоследовательность. Что нужно, чтобы противостоять этим переменам? В первую очередь — нормально работающий Госдепартамент США.
Прямо сейчас госсекретарь Рекс Тиллерсон (Rex Tillerson), кажется одинокой политической фигурой. Трамп забраковал его разумный выбор кандидата на пост заместителя, его полномочия (если они вообще есть) остаются непонятными. Сегодня у Америки нет внешней политики. Она разрывается между пустым подтверждением приверженности к старым альянсам (Пенс) и несдержанными антимусульманскими, отдающими “синдромом Швеции» (в которой, согласно не соответствующим действительности заявлениям Трампа, мигранты устроили массовые беспорядки — прим. ред.), воинственными, направленными против свободной торговли, меркантильными высказываниями Трампа.
Во второй месяц его президентства администрация должна научиться говорить в унисон. Было интересно услышать, как Джон Келли (John Kelly), министр внутренних дел США, говорит о пересмотре запрета на въезд для граждан из семи крупнейших мусульманских стран и отмечает, что «на этот раз» он сможет выработать новый план. В переводе это значит приблизительно следующее: в прошлый раз ему не дали принять участие в процессе, и это был полный кошмар. Как и почти все остальное.
Я скептически отношусь к мысли о том, что Трамп будет когда-нибудь руководить нормально работающей администрацией. Его отношение к Европе вполне ясно и уже не изменится. Европейскому союзу придется заполнить моральный вакуум, непоколебимо отстаивая ключевые западные ценности: правду, факты, рациональность, науку, толерантность, свободу, демократию, верховенство закона. Ведь пока что неясно, врагом или другом выступает в этой битве администрация Трампа.
Карл Бильдт (Carl Bildt), бывший премьер-министр Швеции, пошутил в разговоре со мной, что самым ужасным аспектом в высказывании Трампа о «событиях» в Швеции было «то, что крупнейшие шведские газеты и даже шведские граждане старательно его замалчивали». Мы посмеялись. Смех будет неуместен, когда Трамп вспылит из-за своих собственных домыслов, и «постзападный» порядок перейдет от состояния замешательства к состоянию конфликта.
