"Я — за возвращение России в ПАСЕ, но если цена возвращения — разрушение Ассамблеи, то я против" — сказал мне посол одной тяжеловесной европейской страны всего неделю тому.
Эта оценка текущего момента как нельзя лучше описывала преобладающее настроение в Совете Европы — возвращать Россию можно, но цена возвращения должна быть приемлема.
Суровая правда европейской политики заключается в том, что такой ценой было невыполнение Москвой резолюций Парламентской ассамблеи Совета Европы, принятых в ответ на ее агрессию против Украины. Но Россия взвинтила цену.
ПАСЕ с ходу не отвергла ценовое предложение и втянулась в торг. Как результат — Ассамблея поставила себя перед выбором, при котором неправильное решение приведет к тому, что возвращение России будет означать похищение Европы. Пока сторонники и противники приезда российских депутатов в Страсбург ломали головы над правильным решением проблемы, успела начаться очередная сессия ПАСЕ.
В самый ее разгар уже в эту среду другой посол другой тяжеловесной европейской страны сказал мне: “Русские доигрались”. Этот бой в ПАСЕ Украина действительно выиграла. Но война продолжается, и вопрос остается актуальным — как Ассамблее избежать неправильного решения? Фабула этого триллера крайне драматична и важна для понимания того, при каких обстоятельствах решается важнейшая для европейской политики проблема. Совет Европы — как торт “Наполеон”: несколько отдельных коржей (Комитет министров, Парламентская ассамблея, Конгресс местных властей, Суд, мониторинговые механизмы) густо смазаны и связаны друг с другом не всегда вкусным для государств кремом из прав человека, демократии и верховенства права. Формально автономные органы являются частью одного целого, а потому процессы в них одновременно и похожи, и различны.
Так, в Комитете министров представлены министерства иностранных дел, но здесь нет технической возможности применить санкции против России. Она остается полноправным участником, хотя и зажата в тиски решений и заявлений, которые сковывают маневр, осуждают ее агрессию против Украины и недемократичные процессы внутри страны. В Парламентской ассамблее представлены национальные парламенты, и правила процедуры богаты на санкционные возможности.
В 2014—2015 гг., в ответ на агрессию против Украины, ПАСЕ лишила российскую делегацию некоторых прав, но не исключала (!) ее из состава Ассамблеи. Знаменитый эпизод, когда прямо в зале российский делегат удивлялся, почему он не может голосовать, — прямое следствие санкций. Благодаря усилиям украинской делегации в Ассамблее и широкой поддержке со стороны депутатов других стран, ПАСЕ приняла три резолюции, которые в самых жестких терминах сформулировали четкий перечень требований и условий для снятия санкций.
Момент был такой, что жесткости ПАСЕ не жалела и официально. Среди прочего она потребовала от России: отказаться от незаконной аннексии Крыма; воздерживаться от преследований крымских татар; выполнять Минские соглашения и использовать свое влияние на пророссийские незаконные вооруженные формирования, чтобы те тоже выполняли Минск; вывести все свои войска, в том числе скрытые подразделения с территории Украины; полностью сотрудничать со следствием по делу сбитого “Боинга” MH17; обеспечить постоянный контроль Украиной участка границы, который сейчас контролирует только Россия; освободить всех заложников, военнопленных и незаконно задержанных лиц, в том числе Надежду Савченко.
Россия совершенно сознательно не только не исполняла требования резолюций (даже освобождение Савченко Москва не увязывала с ПАСЕ), но и продолжала усугублять свою агрессивную политику. В 2015 г. в Страсбурге (с целью все позитивно решить) появился лично тогдашний глава Госдумы Сергей Нарышкин, но получил только холодный душ в виде подтвержденных санкций. Глубоко оскорбленный, он вернулся в Москву. Увиливая от очередной публичной порки, Россия пошла на нестандартный ход — в январе 2016 г. она отказалась утверждать в ПАСЕ полномочия своей делегации. Это, с одной стороны, позволило ей формально избежать подтверждения санкций, но, с другой стороны, лишило возможности присутствовать в авторитетном органе межпарламентского сотрудничества. Таким образом, нынешнее полное отсутствие Москвы в ПАСЕ — это не карающее решение Ассамблеи, а самобичующее решение России.
Уход россиян совпал с приходом на должность председателя ПАСЕ Педро Аграмунта, который неоднократно осуждал незаконную аннексию Крыма, голосовал за упомянутые выше жесткие резолюции и поддерживал Украину. Ничто не предвещало беды. Однако очень скоро прозвучали два лейтмотива нового председателя — “Нет! — ненависти и страху” и “Ассамблее необходим диалог всех 47 государств-членов”. Первый касается противодействия террористам, которые пытаются посеять среди европейцев страх и ненависть. Второй касается сотрудничества с Россией, без которой на сессии приезжают только 46 государств, и которую нужно было вернуть. Самым забавным образом оба лейтмотива сплелись в режущую ухо мелодию, ведь пока в ПАСЕ правой рукой борются с террористами, то левой пытаются вернуть страну, щедро сеющую страх и ненависть. Впрочем, суть проблемы — не в главе ПАСЕ, опытном политике, тонко чувствующем возможности и табу, а в том, что возглавляемый им хор голосов “Россия, может, и плохая, но без нее тоже плохо” начал звучать все громче. Тут уже Киеву стало понятно, что “что-то пошло не так”. Педро Аграмунт твердо и открыто взял курс на возвращение России в ПАСЕ.
Заручившись поддержкой руководителей политических групп Ассамблеи, он совершил визиты в Россию. Москва принимала гостей радушно, но не собиралась облегчать им жизнь. 29 июня агентство ТАСС торжественно и подозрительно подробно сообщило, что Сергей Нарышкин встретился с Педро Аграмунтом, поблагодарил его за конструктивность и сформулировал предложения России по реформе Ассамблеи, без которой она “может не выжить”. Это был обыкновенный русский цинизм, ведь ПАСЕ точно не выживет, если реализует такие реформы: отменит возможность применения санкций против делегаций, усложнит процедуру принятия решений и перейдет от мониторинга конкретных стран к мониторингу общих для всех стран тем.
ТАСС промолчал еще об одном требовании России — ПАСЕ должна дать России стопроцентные гарантии того, что ее делегация в январе 2017 г. сможет спокойно и триумфально вернуться во Дворец Европы. Теперь переведем эти предложения с дипломатического на человеческий: ради России Ассамблея должна сама себя превратить из авторитетного органа в пустозвонную говорильню и стать на колени. Это и была цена, вокруг которой завязался торг. Уровень цинизма начал зашкаливать, когда к октябрьской сессии ПАСЕ сторонники возвращения России подошли в кулуарном всеоружии и были готовы начать процесс внесения в регламент изменений в интересах “реформ” Москвы. Единственным нерешенным вопросом оставалось обеспечение поддержки зала, ибо элита Ассамблеи предполагает, а простые члены Ассамблеи располагают. Украина готовилась к сессии, понимая, что будет сверхтрудно переломить ситуацию. Но на то она и политика — искусство возможного, чтобы уже в первый же день сессии маятник резко качнулся в нашу сторону.
Активная работа украинских депутатов и дипломатов, незаконные выборы в Госдуму в Крыму, широкое распространение информации об издевательских требованиях Москвы, которые разрушают Ассамблею, и имя будущего главы делегации Госдумы (Леонид Слуцкий известен как организатор визитов иностранных политиков в оккупированный Крым) начали давать результат. Бомбардировки Алеппо, вето России на французскую резолюцию в Совете Безопасности ООН и отмененный визит Путина во Францию в день, когда президент Франсуа Олланд как раз выступал перед ПАСЕ, довершили начатое. Уже во вторник разговоры о том, что “русских нужно возвращать”, сошли на нет, а в среду вечером Ассамблея приняла правки украинских делегатов в ПАСЕ и утвердила две триумфальные для Киева резолюции. В них много позитивных для нас моментов, но изменение названия одной из них говорит о целом скачке в развитии Ассамблеи — общую фразу “конфликт в Украине” заменили и получилось “Политические последствия российской агрессии в Украине”. Вещи были названы своими именами. Россия действительно заигралась и сама себя в ПАСЕ переиграла. Но Москва, вероятно, принесла Страсбург в жертву большой игре в Алеппо, будучи уверена, что до января наверстает упущенное.
Самоуверенность России уже не раз приводила ее к стратегическим ошибкам на разных фронтах, однако в этом случае у нее действительно есть возможность наверстать. Поэтому ПАСЕ все еще стоит перед судьбоносным выбором одного из пяти сценариев: — влиятельные адвокаты возвращения России поддерживают принятые на октябрьской сессии резолюции и четко заявляют, что условием для приезда в Страсбург россиян является выполнение ими требований всех соответствующих резолюций; — Россия отказывается от попыток вернуться в Ассамблею и продолжает играть роль несправедливо униженной и оскорбленной; — Россия тихо “сливает” свою же цену, отказываясь от требований о реформах ради возврата в зал Ассамблеи; — Ассамблея закрывает глаза на невыполненные резолюции и принципиально соглашается, что Россию нужно возвращать, но в рамках установленных процедур и широких дискуссий.
Это растягивает процесс на год, а то и два, и создает некие форматы диалога ПАСЕ с Россией. Вернется ли та в результате таких усилий — неясно, поскольку Москва явно не намеревается прекратить наступление на демократию и становиться мирным государством. Этот сценарий вполне вероятен и отвечает духу европейской политики. Пятый сценарий не менее вероятен, чем предыдущий, но отвечает уже духу российской политики: адвокаты восстановления делегации РФ в правах решают, как в бородатом анекдоте о попугае, возвращать Россию в Ассамблею в январе 2017 г. хоть тушкой, хоть чучелом.
Это означает поиск политических решений в обход установленных процедур или с манипуляцией ими и, таким образом, полную дискредитацию когда-то уважаемого международного органа. Параллельно “реформы” в интересах Москвы также приводят к лишению ПАСЕ ее самых сильных инструментов воздействия на государства. Это и будет то самое неправильное решение, которого нужно избежать, ведь Россия вернется в ПАСЕ ценой похищения Европы.
Ассамблея все еще будет работать, но Европа как зафиксированный в формате ПАСЕ стандарт демократического качества перестанет существовать. На примере России все 46 государств-участников получат четкий сигнал: не важно, какие преступления и нарушения вы совершаете, потому что последствия этого будут не вопросом вашей ответственности, а лишь вопросом времени, которое пройдет между высказыванием глубокой озабоченности международного сообщества и возвращением к привычному ходу дел между тем же сообществом и вами. Сложно придумать лучший мотиватор для всех, кому права человека, демократия и верховенство права не по вкусу.
Дмитрий Кулеба
