Когда стало известно о том, что президент России Владимир Путин впервые за полгода покинет границы своей страны и отправится с официальным визитом в Грецию, сначала возникла волна обсуждения на болезненную для россиян тему «Изоляции нет!», а затем более адекватное восприятие реальности с попыткой понять, почему именно Греция, и почему именно сейчас.
Тот факт, что полугодовой застой в зарубежных поездках Путина, начавшийся после посещения «21-й Конференции стран – участниц Рамочной конвенции ООН по вопросам изменения климата и 11-го Совещания сторон Киотского протокола» 30 ноября 2015 года был прерван визитом именно к эллинам, подталкивал к мысли о серьезных переговорах с правительством этой страны от «первого лица». И какой же вопрос мог стать на повестке дня?
Одним из вариантов в СМИ обсуждалась мысль о склонении Россией на свою сторону Греции в вопросе санкций. В скором времени будет обсуждаться их продление и блокирование одним из членов ЕС данного процесса, равносильное их отмене. Однако Греция это не та страна, которая способна взять на себя такую ответственность и, в немалой степени, смелость, с учетом её экономического положения.
И если вопрос был не в санкциях, то по важности второй темой обсуждаемой на таком уровне могла стать тема нового российского газопровода. Напомню, что «Газпром», до визита Путина в Грецию подписывал меморандум с греческой DEPA SA и итальянской Edison SpA о прокладке газопровода. Но меморандум – это документ о намерениях, но никак не обязательствах, а потому от визита Путина можно было ожидать чего-то более серьезного по данному вопросу.
Что в итоге? С санкциями предположения не подтвердились, по вышеуказанным причинам. С «Греческим потоком» или, как он еще фигурирует, «Посейдоном», также ничего не решалось, а даже наоборот, Путин не прекращал напоминать о планах на «Северный поток 2», который по очевидным причинам постигнет судьба «Южного потока». Вместо же столь ожидаемых решений Путин посвятил первую свою поездку посещению Афона, в рамках празднования тысячелетия русского присутствия на Святой горе…
То есть, первая зарубежная поездка, в ходе которой можно было решить глобальные вопросы, как вносящие раздор в клуб Европейского Союза, так и предопределяющие будущую энергетическую стратегию страны, была посвящена стандартному пиару на «святых местах»?
По сути – да. И, в какой-то мере, она весьма красноречиво показала внешнеполитическую деятельность России, делающую ставку на демонстрацию отсутствия изоляции, нежели решения актуальных проблем, среди которых и полный провал всех перспективных проектов газопроводов «Газпрома» за последние два года.
