Детально обсуждать каждый из пятнадцати пунктов опубликованного на минувшей неделе мирного плана президента Украины Петра Порошенко, на мой взгляд, бессмысленно.
Потому что ситуация на Востоке Украины не нормализуется до тех пор, пока этого не захочет Москва. А Москва этого явно не хочет – свидетельством тому – заявление министра иностранных дел Лаврова, сделанное им 22 июня в телефонном разговоре с госсекретарем США Керри.
Лаврову не нравится план Порошенко. План этот, по мнению Лаврова, похож на ультиматум. А по моему мнению, на ультиматум гораздо больше похоже заявление Лаврова. А сам Лавров, по-моему, все больше похож на Риббентропа.
А ситуация на российско-украинской границе все больше напоминает ситуацию на границе Польши и Германии в те последние августовские дни 1939-го, когда вскоре после подписания пакта Молотова-Риббентропа в Москве германские спецслужбы инсценировали – с переодеванием в польскую военную форму – пограничный инцидент в местечке Гляйвиц, в результате которого была развязана война против Польши, вскоре переросшая во вторую мировую.
Пограничный пропускной пункт Изварино на российско-украинской границе известный российский политолог Глеб Павловский, человек весьма осведомленный во всем, что касается ситуации вокруг Украины, уже называл «нашим Гляйвицом».
Но даже не проводя опасных исторических параллелей, невозможно не видеть, как обстановка накаляется – опять объявлена высочайшая инспекция боеготовности Центрального военного округа России, опять идет концентрация войск вблизи украинской границы, а теперь еще добавилось и нечто новое, небывало тревожное: все чаще звучат сообщения о том, что у боевиков появляются танки, БТРы, «Грады» и прочая тяжелая техника. Или кто-то еще верит, что сепаратисты покупают все это в одном из приграничных сельских универмагов?!
Почему – особенно на фоне всего этого – заявление министра Лаврова представляется мне ультиматумом?
Потому что он говорит, что урегулирование невозможно – я цитирую – “без полной остановки боевых действий и установления всеобъемлющего, а не временного перемирия, и главное – начала прямых переговоров украинских властей с теми, кто реально контролирует обстановку в юго-восточных регионах».
Иными словами, Москва предъявляет Киеву жесткое и заведомо неприемлимое требование: по сути, признать полноправной стороной переговоров о всех этих “народных губернаторов”, всех этих гиркиных, бесов, абверов, пушилиных, бородаев, всех этих реконструкторов, самонагражденных георгиевских кавалеров и самовозведенных в офицерские чины ряженых казаков, всех этих птенцов баркашовского гнезда, детей Шарикова, весь этот сброд, который продолжает стекаться на Восток Украины со всего постсоветского пространства.
Иными словами, цель – обеспечить легитимность донбасским мятежникам-сепаратистам, которым Москва оказывает политическую, военную, информационную и пропагандистскую поддержку. То есть, говоря языком международного права, признание де-факто – за которым, как очевидно надеются в Кремле, глядишь, когда-нибудь последует признание де-юре. Все только для одного – для поддержания нестабильности в Украине. Это, похоже, превращается в личный “крестовый поход” – или, если угодно, личную вендетту Владимира Путина против непокорных украинцев.
Пока это не прекратится, боюсь, план Порошенко может не сработать. И тут многое, опять-таки, зависит от ответа на вопрос: решатся ли США и Евросоюз переступить, образно говоря, через тучные российские инвестиции в лондонскую недвижимость, через немалые интересы германских концернов на российском рынке и в случае необходимости ввести против Кремля санкции следующего, значительно более серьезного уровня? Чьи лавры – Черчилля или Чемберлена с Деладье – намерены пожать Обама, Меркель, Олланд и Камерон? Готовы ли они, говоря словами того же Черчилля, выбирая между войной и позором, выбрать позор, но в итоге получить и позор, и войну?
