Святослав Пискун уверяет, что находится в Украине, но от личной встречи отказывается.
Телефонному разговору Фокуса с бывшим генпрокурором предшествовала неделя непрерывных переговоров с его представителями и помощниками.
От личной встречи он отказался категорически, а использование внутри Украины карты TravelSim объяснил дешевизной. Святослав Пискун понимает интерес к его персоне, но говорить откровенно пока не готов.
Последние пять месяцев мы вас не видим. Вы выехали за границу?
Я в Украине. Или ты считаешь, что Крым не Украина?
Но ваши телефоны молчат, а я дозвонился по номеру с заграничным кодом.
Каким заграничным? Это «ТревелСим» (карта роуминга. — Фокус). Она в Украине работает, это самый низкий тариф.
Можно к вам в гости приехать, пообщаться? Хотели бы взять у вас интервью.
Конечно, думаю где-то в июле.
Нам бы побыстрее — сообщили, что вы давно проживаете не в Украине.
У меня была операция на сердце в Германии, я прохожу реабилитацию. Врачи не рекомендуют мне нервничать, общаться с журналистами.
Подтвердите или опровергните информацию о том, что у вас были проблемы с Генпрокуратурой.
Слушай, напрямую никто не высказывал угроз. Помнишь интервью Пшонки, где он сказал, что у меня может возникнуть «процессуальный дискомфорт»? Так вот, плевать я хотел на процессуальный дискомфорт. То дело, которое я тогда закрыл, сами они тоже закрыли в январе, а потом возбудили новое.
Близкие к вам люди говорят, что вы якобы встречались с Виктором Пшонкой и вам был поставлен ультиматум.
Ни с кем я не встречался, никто на меня не наезжал.
Может, вам есть что сказать неофициально?
Придёт время, мы обо всём поговорим.
Почему тогда продаёте дом в «Буковеле»?
Потому что мне деньги нужны, я же не получаю зарплату.
И всё же ходят слухи, что у вас возникли проблемы с Генпрокуратурой из-за закрытого дела ЕЭСУ. Виктор Пшонка говорил, что в частном разговоре с ним вы признавали закрытие уголовного дела по просьбе Виктора Ющенко, но официально подтверждать это не хотите, отсюда и возможные проблемы.
У нас действительно с Пшонкой был разговор, он меня спрашивал, почему было закрыто дело. Я сказал, что поступил так, как и он бы сегодня поступил в отношении Азарова. Президент Ющенко, естественно, был в курсе всех вопросов. Пшонка на меня тогда так посмотрел, говорит — ну понятно. То есть он был недоволен ответом. Я сказал: поскольку за 9 лет не была доказана её (Тимошенко. — Фокус) вина в совершении этого преступления, Верховная Рада ни разу не дала согласия на привлечение её к ответственности, нет смысла расследовать это дело.
И после этого вы с Виктором Пшонкой не встречались, правильно понимаю?
Правильно ты понимаешь.
Вы в Крыму где именно находитесь?
Зачем, чтобы ты навёл на меня воров?
Семью с собой взяли?
Сын у меня в Киеве, жена летает туда-сюда, Киев — Крым. А тебе зачем моя семья?
Говорили, что вы выехали вместе с семьёй, поэтому уточняю.
Я обыкновенный гражданин. Ты хочешь ограничить моё право на передвижение?
Вы являетесь членом Партии регионов?
Никогда им не был. Я вообще никогда не вступал ни в какие партии.
Прокурор-невидимка. Куда исчез Святослав Пискун
Думаете об эмиграции в будущем?
Если честно, мне не нравится то, что сегодня происходит с законами и правосудием в Украине. Не нравится новый УПК, он сужает права обвиняемого и защиты. Не нравится, что всё в судебном процессе решает единолично судья, который может оказаться наркоманом или сумасшедшим. Но эмигрировать не могу, мне некуда ехать.
А Франция? Ваш кум Пётр Мельник рассказывал, что у вас дом в Каннах.
Петя Мельник? Это действительно мой кум, но я с ним не общался полгода. Никакого дома в Каннах у меня не было и нет. Это проверяли даже спецслужбы. У моего товарища, банкира западного — он тоже мой кум — действительно есть дом в Каннах. Он давно здесь, сам швейцарец. И мы, когда приезжаем во Францию, живём у него. Нет у меня дома в Каннах и, думаю, в ближайшее время не будет, потому что цены здесь кусаются. У меня есть дом в «Буковеле», в Крыму, в Киеве.
Знаем, дом на Оболонской набережной. Не собираетесь его продавать?
Боже упаси! А ты хочешь купить?
А в Ирпене есть дом?
В Ирпене нет, это брехня.
А у дочери?
Моей дочке 30 лет, у неё своя семья. Мало ли что у неё есть. У моих племянников, родителей жены есть дома. И что?
Говорят, вы или ваши близкие активно продаёте свои доли в бизнесе. Это правда?
(Пауза). У меня бизнеса никакого нет. Мы ничего не продаём, ничего не меняем.
Когда сможем провести личное интервью?
Если вернусь в политическую жизнь — встретимся. Не исключаю, что вернусь в правоохранительные органы. А вот если буду болеть, то вряд ли. Буду
лечиться.
