Украинский политолог, глава правления Института украинской политики Кость Бондаренко ответил на вопросы ИА REGNUM.
ИА REGNUM: Больше месяца продолжается напряженность в отношениях между Россией и Украиной. В России запрещен к ввозу целый ряд продуктов питания, и ожидается, что это еще только начало. Что вообще происходит и могут ли санкции России оказать влияние на внешнеполитический вектор Украины?
Нынешний спор между Россией и Украиной – это как плохой водевиль, где уже давно не живущие вместе муж и жена устраивают друг другу сцены ревности из-за желания одного из них создать новую семью.
Российские ньюсмейкеры зачастую оперируют не фактами, а скорей страшилками, а потому не выдерживают критики. Сегодня мы чуть ли не ежедневно наслаждаемся перлами советника президента России Сергея Глазьева. То он угрожает “полностью прекратить торговые отношения с Украиной”, то “ввести визовый режим для украинских граждан”. Некоторые его высказывания – вообще откровенная ложь. Чего только стоят неоднократные заявления Глазьева о том, что “в украинской делегации, парафировавшей текст договора об ассоциации, не было ни единого человека, владеющего английским языком, они подписали документ, который им подсунули, а потом, через год, мы, россияне, перевели им то, что они наподписывали, и они в Киеве ужаснулись”.
К теоретику Глазьеву примкнул практик Геннадий Онищенко, запретивший ввоз на территорию России целого ряда украинских товаров. При этом понятно, что носят они не столько санитарный, сколько политический характер.
Причем в России не придумывают ничего нового. Например, тезис об угрозе свободного транзита товаров из ЕС через территорию Украины для российской экономики уже использовался в 2008 году, когда Украина присоединилась к ВТО. Тогда в Москве говорили о “дешевом аргентинском мясе”, которое будет угрожать агрорынку России. Но на практике Украина не стала источником угрозы для экономической стабильности России. Кремлю просто выгодно культивирование мифов, а не решение возможных проблем. Когда премьер-министр Украины Николай Азаров предложил создать комиссию с участием украинских, российских и европейских чиновников для рассмотрения спорных вопросов, возникающих из-за присоединения Украины к ЗСТ с ЕС, ответа с российской стороны не последовало.
ИА REGNUM: Почему вдруг именно сейчас, в 2013 году, произошел резкий крен Украины в сторону Евросоюза? В России, да и на Украине, ведь были уверены, что после прихода к власти Виктора Януковича внешнеполитический вектор будет совершенно обратным.
На самом деле Украина выбрала свой путь в Европу не сегодня, а как минимум двадцать лет тому назад. Менялись президенты, политики, но внешнеполитический курс на евроинтеграцию был неизменным. Но, как ни парадоксально, окончательно Украину к европейскому выбору подтолкнул геополитический эгоизм России.
С 2010 года ни один жест доброй воли со стороны Украины, включая подписание харьковских соглашений 2010 года, не привел к пересмотру кабальных газовых соглашений 2009 года. Россия всячески отказывалась не только снизить цену на газ для “братского государства”, но и пересмотреть принцип “take or pay”, по которому Украина должна была закупать фиксированный объем газа (вдвое превышающий потребности государства) без права реэкспорта. Предложения президента Виктора Януковича относительно сотрудничества между Украиной и странами Таможенного Союза в формате 3+1 – с готовностью присоединиться к большинству из основополагающим документам ТС были отвергнуты Дмитрием Медведевым. Украина по замыслу “кремлевских прагматиков” должна была сотрудничать с Россией без каких-либо условий. При этом Владимир Путин искренне не понимал, что же так не устраивает нас в идее Таможенного союза. Хотя в нем далеко не все гладко. Ведь Александр Лукашенко в сердцах недавно даже заявил: “Нас обманули!”. Понятно и почему главы Казахстана и Белоруссии не поддержали Владимира Путина в его критике европейского выбора Украины. Свежий пример – последний визит Николая Азарова в Беларусь, когда Минск заявил, что подписание Украиной соглашения об Ассоциации не является препятствием для сотрудничества с Киевом.
ИА REGNUM: Между тем и в России и на Украине очень часто говорят о том, что Партия регионов пошла против своего электората.
Партия Регионов шла на выборы под лозунгом “Улучшение жизни уже сегодня!” – и в 2012 году, на парламентских выборах, не скрывала своих евроинтеграционных целей. К моменту выборов уже было парафировано Соглашение об ассоциации с ЕС, Виктор Янукович заявил о необратимости пути в Европу, были подписаны всевозможные дорожные карты с ЕС, принят новый Закон о внешней и внутренней политике. То есть, не оставалось никаких сомнений в том, что Партия Регионов занимает четкую проевропейскую позицию. Говорить о том, что избиратели голосовали за “другую” ПР, не приходится. Никто никого не предавал. Треть избирателей страны отдали свои голоса именно за партию, ориентированную на Европу. Учитывая результат других проевропейских партий – УДАРа, “Свободы” и “Батькивщины” – это почти 80% голосов избирателей!
Очень интересны в этом плане социологические данные. Практически все опросы показывают, что порядка 50% респондентов поддерживают курс на сближение с Россией. Институт Горшенина решил выяснить этот “вопрос сближения”. У респондентов спросили: а вы за единую армию? Только 4% ответили “Да!”. Вы за единые структуры власти? 11%. Вы за единую валюту? 12%. То есть, ментально вроде бы и да, но реалии совместной жизни граждан пугают.
Сошлюсь также на данные не менее уважаемой социологической организации R&B Group, которую сложно заподозрить в предвзятом отношении к России. По их данным, около 60% респондентов хотели бы интеграции Украины с ЕС. И столько же хотели бы интегрироваться в единое пространство со странами Таможенного Союза. То есть, значительная часть населения Украины хотели бы жить и в Европе, и в ТС. И среди этой части населения львиная доля – сторонники Партии регионов.
ИА REGNUM: Как вы считаете, реально ли появление на Украине авторитетной политической силы, которая бы выступала за сближение с Таможенным союзом?
У нас и так есть партии, которые настроены на сближение с ТС. Есть, например, коммунисты. Есть движение Медведчука “Украинский выбор” (правда, это не партия). Есть мелкие партии типа “Родины” (не путать с “Батькивщиной”). Есть ряд локальных – крымских, донецких – политических групп, ориентированных на Россию. Возможно – в процессе евроинтеграции появятся те, кто окажутся недовольными новыми социально-экономическими реалиями. Начнет процветать евроскептицизм – как гумус для пророссийского политического проекта. Подобные процессы мы наблюдали в Прибалтике, особенно в Литве и Латвии. Но это – гипотетическая перспектива недалекого будущего, но не современная реальность.
ИА REGNUM: В своей недавней статье вы напрямую обвинили российские власти в разрушении идеи “Русского мира”. Что вы имели в виду и в чем, по вашему, главные ошибки Кремля?
Фактически Россия, идя на конфликт с Украиной, потеряла Русь, как составную часть российской мифологии. Петр I всячески пытался привязать Россию к Руси – и эта концепция доминировала на протяжении трех последних столетий. Но сегодняшняя Россия готова потерять Русь в обмен на газ. Точнее, на дорогой газ, цена которого умножена на геополитический эгоизм.
Идея “Русского мира” изначально чрезвычайно уязвима, так как пыталась больше уделять внимания нашему общему прошлому, нежели общему будущему. Что касалось истории – все ок: колыбель трех народов (идея, доставшаяся нам в наследие от историков прошлого века), многовековое сотрудничество, славянское единство, православие как цементирующий фактор, осуждение сепаратистов и т.д. С чем-то можно было соглашаться, с чем-то спорить, над чем-то откровенно смеяться. Но что касается будущего – “Русский мир” довольно осторожно мог начертить геополитические и экономические перспективы, которые тут же разбивались о прямоту суждений Жириновского или Дугина. Идея “Русского мира” так и не смогла перерасти идею “Российского пространства” или “Сферы национальных интересов России”. В этом был минус: Германия и Франция, начиная строительство Объединенной Европы, смогли на время спрятать свое уязвленное самолюбие и свои национальные приоритеты. Россия же не продемонстрировала партнерам принцип справедливости. Его отсутствие невозможно замаскировать патриотическими лозунгами, картинами Ильи Глазунова и иконами с ликом святого Александра Невского. Говорить о славянском единстве, при этом отпуская немцам газ по ценам, более выгодным, чем “единокровным братьям-славянам” – это, как минимум, лицемерие. Именно поэтому идея “Русского мира” не прижилась – по крайней мере, в Украине.
ИА REGNUM: Ряд украинских экспертов полагает, что конфликт с Россией станет благоприятной возможностью для создания на Украине единой украинской поместной церкви? Как вы думаете, предпримут ли украинские власти какие-то шаги к объединению УПЦ КП и УПЦ МП?
Создание Поместной Церкви – процесс естественный, в который вряд ли стоит вмешиваться политикам. Церковь в Украине отделена от государства еще Третьим Универсалом Центральной Рады – в ноябре 1917 года (кстати, раньше, чем в Советской России). С тех пор говорить о взаимном вмешательстве в дела друг друга, как минимум, неэтично – хоть мы и знаем попытки перегибов, например, попытки Сталина создать “государственную церковь” или попытки Виктора Ющенко демонстрировать нарочитый цезарепапизм. Посему власть в Украине вряд ли будет предпринимать действия, направленные на искусственное объединение православных Церквей. Другое дело, что в Украине зреет нормальный межконфессиональный диалог, в котором принимают участие как иерархи УПЦ МП, так и священнослужители из УПЦ КП. До последнего времени церкви не признавали друг друга, но сейчас идет нормальная совместная работа, которая, естественно, не нравится наиболее консервативной части Московского Патриархата. Конечно, речь пока идет о нормализации отношений, но не о Поместной Церкви. Однако и это – уже большой шаг к межконфессиональному миру. Главное – вынести за скобки любую политику и вмешательство государственных структур – как украинских, так и российских.
ИА REGNUM: Согласны ли вы с российским экономистом Михаилом Делягиным, утверждающим, что внешняя политика России по отношению к Украине преимущественно определялась и определяется интересами Газпрома?
Он абсолютно прав: газовый вопрос доминирует над остальными вопросами в отношениях между нашими странами. Украина давно свыклась с тем, что ждать милости у богов – нереально, и скоро будет готова спеть России песню Валерия Меладзе “Смотри, как я без тебя научился жить!” Но будет ли рада Россия услышать эту песню?
Россия не заметила, как страна сократилась до размера главного офиса “Газпрома” с его филиалами, газовые контракты заменили систему международных отношений, устав РАО “Газпром” – конституцию Российской Федерации, а сам дух Русского Православия сегодня отдает не миром и ладаном, а именно газом. Исключите газовый фактор из наших отношений – и вы получите нормальные украино-российские отношения.
Украина готова развивать отношения с Российской Федерацией, идти на наиболее тесные формы сотрудничества. Но если ее в этот момент ставят перед фактом, что сотрудничать придется не с Россией, а с “Газпромом”, и что любое решение визируется с точки зрения интересов этой компании – возникает вопрос: а оно нам надо?
