Если в его картине мира продолжит доминировать национализм, мир должен будет подготовиться, адаптироваться и даже вооружаться в преддверии трудных времен.
Владимир Путин руководил Россией в качестве президента и премьер-министра в течение всего XXI века — дольше любого правителя за последние 100 лет, за исключением Сталина. Когда завершится его шестилетний четвертый мандат, он оставит значительный след в истории своей страны и в мире. В начале его пребывания у власти многим казалось, что его правление идет стране на благо: в России с ним связывали быстрый рост уровня жизни, окончание беззакония на улицах и видимость стабильности после болезненного краха коммунизма.
За границей казалось, что он выступает за укрепление политических и экономических связей с Западом. Те годы давно канули в Лету: в нынешней России Путин столкнулся с цинизмом молодых людей, разозленных коррупцией и стагнацией; а за границей его национализм и авантюризм создали атмосферу подозрительности и недоверия.
Г-н Путин, очевидно, знает об этих трудностях. В своей речи во время инаугурационной церемонии он рассказал гостям — а их было более 2000 — собравшимся в Большом Кремлевском дворце, что его приоритетная задача состоит в улучшении российской экономики, повышении уровня жизни и гарантии роста качества жизни, благополучия, безопасности и здоровья граждан России. Он признал, что перед страной стоят большие трудности, но настаивал, что, как и в прошлом, она воскреснет, как феникс, и достигнет новых высот.
Поколение Путина — которому будет почти 25 лет к тому времени, когда он покинет свою должность — будет судить его не только по этим шаблонным словам. Они захотят увидеть подлинный конец коррупции, заражающей сейчас российскую политику. Они захотят увидеть больше возможностей трудоустройства для талантливых людей, которые сейчас мечтают работать за границей. Они захотят увидеть, что националистический посыл, оказавшийся столь эффективным для получения народной поддержки в вопросе с Украиной, Сирией и в столкновении с Западом, не отбрасывает Россию вновь в суровую, безлюдную изоляцию.
Г-н Путин не распространялся о том, как он попытается наладить нынешние прохладные отношения Москвы с внешним миром и попытается ли вообще. Втянул ли он себя и страну в параноидальную картину всемирного заговора, нацеленного на лишение России ее достоинства и причитающегося ей места? Или он понимает, что на Украине, на Ближнем Востоке и в отношениях с Западной Европой Москва должна вернуться к более прагматичному сосуществованию и сотрудничеству с другими государствами?
Первый сигнал может появиться на следующей неделе, когда канцлер Германии Ангела Меркель (Angela Merkel) встретится с господином Путиным в Сочи. А в следующем месяце президент России отправится в Вену, где у него будет шанс продемонстрировать дружелюбие по отношению к одной из немногих западных стран, не выславших российских дипломатов после отравления Скрипаля.
Г-жа Меркель находится в выгодном положении, чтобы прощупать позицию российского лидера. Она — буквально — говорит на его языке. Она постоянно была его собеседником, пока не прервала политические переговоры, отчаявшись из-за лжи об Украине. Германия, однако, до сих пор остается важным рынком для российской энергетики и ключевым экспортером для России. Ни один западный лидер больше не дает России шансов: уж точно не Дональд Трамп, не Тереза Мэй и даже не президент Макрон, несмотря на его усиленную работу на публику.
Если во время переговоров г-н Путин намекнет на возможность компромиссов — пообещает обеспечить соблюдение Минских соглашений по не сдающим свои позиции украинским сепаратистам или пригласит Запад к участию в перемирии и реконструкции в Сирии, — он получит одобрение и дальше. В конце концов, миру предстоит прожить с ним еще шесть лет. Но если в его картине мира продолжит доминировать национализм, мир должен будет подготовиться, адаптироваться и даже вооружаться в преддверии трудных времен.
