Появление на знаменитом (применительно к России — прежде всего своей бесполезностью) портале Change.org петиции об отставке премьер-министра Российской Федерации Дмитрия Медведева, обращенной к президенту Российской Федерации Владимиру Путину, достаточно примечательно.
И даже не тем, на что все в первый момент обратили внимание: что бессмысленно обращаться за подобным решением к президенту; что говорить правду о положении в стране не столь уж неправильно; что некомпетентность у нас — не порок, а добродетель и т. д, – пишет Владислав Иноземцев для Сноб. – Я могу согласиться с авторами петиции в том, что “рыба гниет с головы”, но “голова” нашей системы вовсе не Медведев. А если человек “спал на открытии Олимпийских игр в Сочи”, то, наверное, это было самым правильным, если он хотя бы отчасти понимал, в каких помещениях на тех Играх развернется борьба за медали. Однако все это шутки, а хотелось бы поговорить о вещах вполне серьезных.
Почти 250 тысяч не самых безразличных к судьбам страны россиян считают признаком наличия у них гражданской позиции прошение об отставке главы российского правительства. Я допускаю, что Дмитрий Анатольевич может у кого-то оставлять впечатление человека недалекого и не во всем компетентного, возможно даже, что эти его реальные (или иллюзорные) качества и стали основной причиной его появления в Кремле в 2008 году. В то же время я хочу обратить внимание уважаемой публики на несколько немаловажных обстоятельств.
1. В 2008-м президент Дмитрий Медведев пришел на главный пост в стране как человек с принципиально новой повесткой дня. Вместо рассказов о “вставании с колен” и “утверждении государственности” он прямо признал, что “энергетическая сверхдержава” на деле не в состоянии конкурировать в современном мире, и призвал к немедленной модернизации российской экономики. Да, этот термин в итоге оказался дискредитированным (так же как были до того дискредитированы в России понятия демократии или либерализма), но кто сейчас будет настаивать на том, что Дмитрий Анатольевич был неправ? Что принесло нам увлечение нефтью и газом? Ощущение всемогущества, вылившееся в нарушение европейских границ и в войну с ближайшим соседом. Да еще рухнувший рубль и обесценившиеся пенсии, как только выяснилось, что нефть не всегда будет такой дорогой, как хотелось.
Модернизация, о которой говорил тогда президент, была жизненно необходима стране. России нужна была — и сейчас нужна — новая индустриализация, ориентированность на передовые постиндустриальные страны и существенная демилитаризация экономики. Конечно, программы реформ у Медведева не было, так как на серьезные экономические и политические изменения его никто не уполномочивал (52,5 млн человек, проголосовавшие за него на выборах, ни тогда, ни сейчас в нашей стране никого не интересовали и не интересуют), но, повторю, призывая меняться, Дмитрий Анатольевич действовал намного более рационально и дальновидно, чем в то время могло показаться.
Не кажется ли странным господам либералам сегодня откровенно поносить премьер-министра, как если бы у них был “в рукаве” кто-то более достойный? Почему сейчас модно молиться на Кудрина, более всего знаменитого тем, что он отнял половину денег у региональных бюджетов, передав их центру, и создал резервные фонды, продлевающие дни прогнившей системы? Какие еще есть достойные “сменщики”?
2. За годы пребывания у власти Медведев проявил себя последовательным сторонником сближения с Западом. Принятая при нем концепция внешней политики была первой в истории страны, в которой говорилось о том, что главной задачей внешней политики является содействие экономическому развитию Российской Федерации. В эти годы, проявив принципиальность в ответе на агрессию Грузии против Южной Осетии, президент сумел за короткий срок минимизировать потенциально негативные последствия для страны, вывести на новый уровень отношения с Европой и запустить “перезагрузку” с Соединенными Штатами.
Уровень политической напряженности в отношениях России и внешнего мира оказался наименьшим в XXI столетии, а активность в сфере взаимных инвестиций, научных и технологических обменов — наивысшей. Наиболее социально активные группы населения увидели в России перспективы и надежды на будущее: несмотря на то что в 2009 году в стране бушевал кризис, из нее эмигрировали 36 тысяч человек, тогда как в 2015-м — 365 тысяч.
Несколько медведевских лет были во внешней политике временем правды. Демократии назывались демократиями, а диктатуры — диктатурами. Если бы народное восстание в Ливии случилось тремя годами позже, вероятнее всего, гробы с телами наших солдат приходили бы не только из Пальмиры и Алеппо, но еще и из Сирта или Мисраты — однако позиция президента привела к тому, что Россия не стала вмешиваться в не имевший к ней отношения конфликт, а Каддафи закончил свои дни так, как того и заслуживал международный преступник.
3. За время своего пребывания в Кремле Медведев существенно изменил политическое “поле” в России. Не будь его там, “дело Болотной” прошлось бы по первым протестантам, которые вышли на ту же площадь еще в декабре 2011-го. В России не появились бы десятки политических партий, не началось бы то брожение, которое в обществе никогда уже не будет полностью изжито, хотя власть очень старается (это при Медведеве мэром Ярославля был избран Урлашов, которого недавно отправили в колонию на 12 с половиной лет по ничем не подтвержденным обвинениям).
Именно при Дмитрии Анатольевиче были декриминализированы десятки экономических “преступлений”, существенно ослаблено давление на бизнес, предпринята попытка (!) перевода на рыночные рельсы всесильных госкорпораций, в советы директоров которых решено было запретить входить чиновникам. За четыре года мы не слышали ни об одной крупной попытке “передела” бизнесов, никто из крупных предпринимателей не оказывался за решеткой только потому, что в каком-то силовом ведомстве его бизнес приглянулся очередному начальнику. Это все уже забыто? Сейчас мы негодуем оттого, что пенсионерам в Крыму, который вообще-то не стоило и присоединять, не обеспечивают индексацию? Кроме этих копеек нам ничего не нужно?
Напомню еще один момент — как раз о том, “где деньги”. За три срока своего пребывания в Кремле Путин, часто вспоминающий о том, сколь дорог нам Советский Союз, простил советских долгов на $131 млрд — приблизительно по $10 млрд за каждый год президентства. Почти переезжая в Белый дом в апреле 2008 года во время своего визита в уже упоминавшуюся Ливию он списал долг в $4,5 млрд, притом что Ливия экспортировала нефти на $135 млн в день, а валютные резервы этой страны достигали $60 млрд. За четыре года президенства Медведева подобные списания составили… менее $2 млрд. Это тоже, видимо, подтверждение некомпетентности Дмитрия Анатольевича? Список его разумных — в отличие от принимавшихся некоторыми иными российскими политиками — решений можно продолжить.
4. В заключение этой части позволю себе коснуться еще одного обстоятельства. О чем в последнее время активнее всего говорят наши оппозиционеры? Разумеется, о коррупции. О $100 млн, заработанных Шуваловым на кредите другу-олигарху и потраченных на личный самолет и квартиры в Лондоне и Москве. О г-не Ролдугине и прошедших через офшор скромного виолончелиста $2 млрд. О Якунине, руководителе дотируемой монополии, и его усадьбе со знаменитым шубохранилищем. О Чайке и его детях, ведущих бизнес с отъявленными уголовниками и членами их семей. О Ткачеве и его самых больших в Европе латифундиях, в основном сконцентрированных в крае, где он долгое время губернаторствовал. И о многих других.
Никого из 250 тысяч подписантов не удивляет и не заставляет хотя бы о чем-то задуматься тот факт, что ничего подобного про Медведева не сообщает даже Навальный? Эти честные граждане надеются, что на смену Медведеву, если отставка все же случится, придет Кудрин — тот честнейший бывший питерский чиновник, который фигурировал вместе с Владимиром Владимировичем в уголовном деле №144129, возбужденном по удивительным операциям корпорации “Двадцатый трест” и положенном, разумеется, под сукно.
Конечно, прежние заслуги (а тем более не вполне реализованные намерения) не обязательно должны делать политика объектом поклонения общества. Учитывая это, задумаемся о месте Медведева в нынешнем политическом “раскладе”.
“По долгу службы” Дмитрий Анатольевич является руководителем “Единой России” — партии, о которой я не стану подробно распространяться. Конечно, настоящий либерал вряд ли простит такое приличному человеку. Но, извините, кто сделал за последние месяцы больше для дискредитации этой политической силы: Медведев или, скажем, Касьянов, прославившийся разве что блестящей кражей ныне возглавляемой им партии у отстоявшего ее в ЕСПЧ Рыжкова? Или Явлинский, уже в который раз рискующий побороться на президентских выборах с самим Путиным? Могу ошибаться, но Дмитрий Анатольевич действует сегодня как самый серьезный лидер российской оппозиции — каким бы смешным это утверждение на первый взгляд ни казалось.
Никто не знает, как сложится российская история. Пока можно однозначно утверждать, что, если завтра с главой государства что-то случится, Медведев окажется и. о. президента и, несомненно, выиграет досрочные выборы, вспомнив все о тех, кто не дал ему этой возможности в 2012 году. Дмитрий Анатольевич никогда не попытается дестабилизировать нынешний режим, но в случае, если таковой войдет в “зону турбулентности”, он сможет “очеловечить” его намного более адекватным образом, чем любой из нынешних лидеров оппозиции (у которых, тем более, нет даже гипотетических шансов стать главой государства).
Поэтому, я убежден, сегодня следует поддерживать нынешнее положение Медведева, в том числе и потому, что любая альтернатива окажется либо более коррупционной, либо менее компетентной, либо склонной к экономическому или политическому авантюризму. Еще раз повторю: у Дмитрия Анатольевича много недостатков, но в то же время его слова и дела периода пребывания в Кремле, его позиция во властной иерархии и целый ряд его персональных качеств более чем достаточны для того, чтобы петиция о сохранении нынешнего премьера в Белом доме собрала в десятки раз больше голосов в свою поддержку, чем появившаяся на прошлой неделе. Но это, конечно, могло бы случиться, только если бы в России имелось достаточно рационально мыслящих людей. Судя по всему, их остается все меньше и меньше.
