Сирийская тема может стать ключевой на предстоящих 16 июля переговорах президентов России Владимира Путина и США Дональда Трампа в Хельсинки.
Это один из немногих вопросов двусторонней повестки, по которому можно ожидать достижения реальных договорённостей. Контуры возможной сделки пока весьма расплывчаты, хотя предположить ее содержание можно исходя из развития событий в Сирии и вокруг неё в последнее время. Основной ее мотив, обсуждаемый в экспертных кругах – готовность Трампа переложить на Россию ответственность за купирование иранского влияния в Сирии, в обмен на отказ от требований ухода Башара Асада и вывод американских войск из этой страны.
Москва с Вашингтоном, Тель-Авивом и Амманом
Хотя существуют объективные сомнения в том, что такая сделка может быть в принципе заключена, ряд событий уже свидетельствуют о том, что Россия и США преследуют в Сирии одни и те же тактические цели – то есть, вероятно, действуют согласованно. В частности, наступление сил режима Асада против Южного фронта (ЮФ) сирийской оппозиции в Юго-западной зоне деэскалации (провинции Дераа и Кунейтра), гарантами мира где являлись Россия, США и Иордания, смогло начаться, только когда стало ясно, что США не будут вмешиваться и не применят силу против нарушителей перемирия. В свою очередь, письмо американского посольства в Аммане, направленное 24 июня лидерам фракций ЮФ о том, что им не стоит рассчитывать на поддержку США, фактически стало сигналом для присоединения сил ВКС РФ к наступлению на юге Сирии в этот же день. После чего у правительственных войск дела пошли значительно лучше.
Израиль также дал зелёный свет Москве на проведение операции в граничащих с ним провинциях Дераа и Кунейтра. При условии, что там будут размещены исключительно сирийские правительственные войска, а все проиранские формирования, аффилированные с Корпусом стражей исламской революции (КСИР), в первую очередь ливанская «Хезболла», должны быть удалены с прилегающих к Израилю сирийских территорий.
Иордания согласилась с подобной операцией около своих границ, будучи заинтересованной в разблокировании трассы Дамаск-Амман, проходящей через оппозиционные районы. Проблему сирийских беженцев, наплыва которых больше всего опасались иорданские власти в случае возобновления военных действий на юге Сирии, в Аммане решили кардинально – закрыли для них границу. В результате 270 тысяч сирийцев, спасающихся от бомбежек и репрессий со стороны режима Асада, оказались прижаты к границе.
Пока под вопросом остается судьба группировок сирийской оппозиции на юге страны. На фоне непрекращающихся боев в Южной зоне деэскалации продолжаются переговоры между так называемым «Центральным оперативным командованием», представляющим группировки Южного Фронта Свободной сирийской армии (ССА), и российской стороной. Нельзя исключать нескольких сценариев передачи юга Сирии под контроль режима Асада. Это вывод части группировок Южного Фронта на северо-запад Сирии, в находящуюся под контролем оппозиции провинцию Идлиб, при сохранении ряда из них на юге Сирии в качестве местных вооруженных формирований, но уже под правительственным флагом. И вплоть до включения некоторых оппозиционных фракций в состав сформированного при российском участии 5–го штурмового добровольческого корпуса проправительственных сил. Не исключено, что такие «примиренные», но не разоруженные фракции совместно с российской военной полицией могут выступить в качестве гарантов недопущения в регион проиранских формирований, и именно такой сценарий может лоббироваться Вашингтоном, Тель-Авивом и Амманом.
Москва против Тегерана
Готовность США идти на сделку с РФ по Сирии обусловлена признанием Вашингтоном определённых возможностей Москвы противодействовать усилению Тегерана в стране. Москва, в частности, смогла укрепить собственное влияние на принятие решений Дамаском и потеснить иранцев с казавшихся незыблемыми позиций в высших эшелонах баасистского режима.
Снижению иранского влияния в Сирии, безусловно, поспособствовало введение США санкций против Ирана. В Дамаске опасаются, что сохранение чрезмерной зависимости от Тегерана может привести к сокращению финансовой помощи, а время на поиск альтернативных источников будет упущено. К тому же отказ от иранского вектора в политике способен если не нормализовать отношения Сирии с богатыми странами Залива, то как минимум открыть для этого двери. По большому счету, поддержка арабскими монархиями сирийской революции была обусловлена стремлением вывести Сирию из-под иранского влияния, а не преследовала цели смены баасистского режима как такового.
Условия ухода войск США
Возможно, «сдача» юга Сирии является прелюдией к началу вывода американских войск из северной части страны. Это вполне укладывается в канву заявлений Трампа о необходимости сворачивания американского военного присутствия. Уход американских войск из северной Сирии станет важным шагом для нормализации американо-турецких отношений. Вашингтон и Анкара уже выработали «дорожную карту» вывода курдских подразделений «Народной самообороны» из ряд арабских и смешанных районов северной Сирии в курдские. Перспектива остаться один на один с Турцией заставляет сирийских курдов искать компромисс с режимом Асада. По некоторым данным, руководство курдской партии «Демократический союз», управляющей северной Сирией, уже ведет негласные переговоры с Дамаском.
Сирийские курды опасаются возможных новых операций турецких войск и их союзников против курдских кантонов после того, как американцы свернут свое присутствие. Если Дамаск возьмет под покровительство сирийских курдов, сохранив за признанной террористической в Турции партией «Демократический союз» руководство в северной Сирии, и интегрирует ее военные формирования в состав своих сил, то это может спровоцировать столкновение Турции с режимом Асада и стоящей за ним Москвой. Таким образом, тройка стран-гарантов сирийского урегулирования России, Ирана и Турция превратится в трех антагонистов на сирийском поле.
Вместе с тем в Вашингтоне осознают, что возможности Москвы ограничены и полностью выдавить Иран из Сирии она не сможет. Следует учитывать, что целые регионы Сирии фактически превратились в сферы безусловных интересов Ирана. Это касается прежде всего провинций Алеппо и Дейр-аз-Зор, а также ливанского приграничья, которое контролируют силы «Хезболлы». Иран создал в этих регионах собственное эшелонированное присутствие, которое включает как размещение иностранных, прежде всего иракских и афганских («Фатимиюн») шиитских контингентов, так и создание местных проиранских формирований из сирийцев, как, например, «местные силы обороны» в Алеппо. Также в этих провинциях активно скупается недвижимость, которая передается бойцам проиранских формирований. Таким образом, речь может идти об «укоренении» Ирана в регионе.
Поэтому есть сомнения, что Соединенные Штаты могут полностью уйти из Сирии, пока целые регионы этой страны находятся во власти проиранских сил. Вероятно, сдачу Дераа и Кунейтры можно рассматривать как некий аванс российской стороне, но при этом все дальнейшие шаги Вашингтона, как по сценариям транзита власти в Сирии, так и по сокращению собственного военного присутствия будут прямо пропорциональны результатам российских усилий по минимизации иранского влияния. Перспективы ослабления санкционного режима и участия в программе восстановления Сирии со стороны стран Залива также будут поставлены в прямую зависимость от практических шагов Дамаска по отказу от дружбы с Ираном. Иран же будет стремиться любой ценой сохранить свои позиции в Сирии, куда Тегераном были инвестированы огромные финансовые и человеческие ресурсы.
Кирилл Семенов, руководитель отдела исламских исследований ИИР
