В ФРГ историки уделяли Украине мало внимания, рассматривая ее лишь в контексте бывшего СССР.
О том, что немцам следует изменить в изучении истории Украины, рассказал в интервью DW профессор Мартин Шульце Вессель.
Первое открытое заседание недавно созданной Германо-украинской исторической комиссии состоялось 28-29 мая в Берлине. Событие это вызвало настолько большой общественный резонанс, что в самый последний момент ученое собрание пришлось перенести в более просторный зал, чтобы вместить всех собравшихся. А в апреле, когда комиссия, в которую входят по пять ученых из ФРГ и Украины, только была создана, некоторые политики и историки из России выступили с критикой в ее адрес, предупреждая об опасности “пересмотра истории” и недопустимости “антироссийской пропаганды”.
Может ли немецкий опыт по научной проработке собственной истории помочь украинцам? Как влияет конфликт на востоке Украины на работу историков? С этими вопросами DW обратилась к германскому сопредседателю комиссии, профессору восточноевропейской истории в мюнхенском Университете имени Людвига Максимилиана Мартину Шульце Весселю.
DW: Для чего нужна Германо-украинская историческая комиссия?
Мартин Шульце Вессель: Такая комиссия необходима, чтобы расширить историографические перспективы. До сих пор мы рассматривали украинскую историю по большей части в контексте истории России или Советского Союза. В Германии отсутствует отдельное направление по изучению истории Украины. Просто мало знаний об этом, не хватает экспертов и специалистов.
– Что необходимо сделать, чтобы исправить ситуацию?
– Следует добиться того, чтобы в Германии появилась отдельная кафедра по изучению истории Украины. Но еще важнее создать новые вакансии внутри существующего восточноевропейского направления. Ученые должны получить возможность сосредоточиться на украинском материале, а не только на российской или советской истории.
– Какие белые пятна вы находите в немецкой историографии в связи с Украиной?
– Например, история немецкого оккупационного режима на Украине, начиная с 1941 года. В общественном восприятии это существует только как оккупация в Советском Союзе. Другая тема, совершенно не представленная в немецкой историографии, – это тот факт, что не русские, а в значительно большей степени белорусы и украинцы оказались главной пострадавшей стороной во время Второй мировой войны. Это лишь одна из многих тем, которыми должна заняться Германо-украинская историческая комиссия, организовывая исследования и проводя публичные мероприятия.
– Украинский сопредседатель комиссии, профессор Ярослав Грицак, во время заседания подчеркнул, что опыт научной проработки собственного прошлого историками Германии мог бы быть полезным и для Украины. Что вы думаете об этом?
– Конечно, это большой комплимент. Но следовало бы отметить, что в этом отношении каждая страна должна разрабатывать свой индивидуальный метод, поскольку обстоятельства очень различаются. Прошлое Германии и связанные с ним чувство вины и ответственность в своем роде уникальны. А если речь идет о научной проработке прошлого Украины, то нам придется иметь дело с коммунистическим наследием, а также возникнет очень серьезный вопрос украинско-польских отношений. Отчасти можно будет использовать какие-то элементы нашего подхода к историческому материалу, но, конечно же, далеко не все.
– Как нынешний конфликт на востоке Украины влияет на исторические исследования? Многие специалисты, казалось, были поначалу захвачены врасплох и явно затруднялись дать свои объяснения.
– Разумеется, динамика этого кризиса оказалась сюрпризом для всех нас. Никто не думал, что в Европе может разразиться война, а это самая настоящая война. Дать верное определение – это самое первое, что требуется сделать. А не делать вид, будто речь идет о маргинальном феномене где-то на периферии Европы. Мы имеем дело с тем, что глубоко задевает всю Европу, потому что речь идет о самом существовании Европы. Мне уже сейчас кажется, что дискуссии внутри исторического научного сообщества в Германии принимают интенсивный и противоречивый характер. Раскол по данному вопросу, заметный в публичной сфере, проходит и через историческую науку. Так что налицо очень большая заинтересованность в том, чтобы прояснить эти вопросы, и для этого также необходимы исследования.
– Насколько весомо звучат голоса ученых-историков на фоне конфликта между Россией и Украиной, когда пропаганда столь часто опирается на искаженное толкование истории?
– Первейшая задача исторической науки – это деконструкция исторических мифов, выстраиваемых в публичном пространстве в угоду политике. Люди пытаются разобраться, что к чему, и велика их потребность в том, чтобы получить какие-то ориентиры. Историков начинают слушать, если историки делают так, чтобы их услышали, например, при помощи СМИ. Так что все зависит от нас самих.
