Капитализму потребовалось полвека на возвращение после Великой депрессии.
Социализму понадобилось в два раза меньше времени на возвращение после распада Советского Союза. Социалистический мэр Нью-Йорка Билл де Блазио заявил, что его целью является уничтожение разрыва между бедными и богатыми. Вновь избранный член муниципального совета Сиэтла, социалисткаКшама Савант в обращении к своим сторонникам заявила, что она «с честью носит значок социалиста».
Успешный на левом фланге обозреватель Rolling Stone посвятил свою колонку призывам к борьбе за государственные гарантии занятости, универсальный основной доход, коллективизацию частной собственности, национализацию частных активов и банков.
Вновь распускающиеся побеги марксизма больше не скрываются по окраинам. И это началось не тогда, когда президент Соединенных штатов объявил войну с неравенством в доходах своей главной задачей как главнокомандующего. И даже не тогда, когда лидер сенатского большинства Гарри Рид заявил, что самая важная проблема, с которой сталкивается Америка — неравенство в доходах. И не тогда, когда все прообамовские СМИ заявили о кампании против богатых как о своей миссии на 2014 год.
Менее 20 лет назад бывший президент США Билл Клинтон накануне своего переизбрания провозгласил начало «эры большого правительства». Правда, в 2011 году Клинтон взял свои слова обратно, признав, что роль правительства заключается в том, чтобы «дать людям инструменты и создать условия для их максимального использования в жизни».
Так что же случилось?
Капитализм не смог позаботиться о себе. Еще в 1998 году, вскоре после того как мир, казалось, пришел к единому выводу о неэффективности социалистических принципов, экономисты Даниэль Ергин и Иосиф Станислав писали, что свободному рынку требуется нечто большее, чем просто успех: ему требуется «легитимность». Но, говорят Ергин и Станислав, «система, основанная на стремлении к корысти и прибыли, не может удовлетворить стремление человеческой души к вере и некоторому высшему смыслу за пределами материализма». Другими словами, они написали, что в то время как испанские коммунисты умирали со словом «Сталин» на устах, мало кто умрет, произнося словосочетание «свободный рынок».
Неспособность опереться на моральную базу обрекла капитализм на статус вечной резервной копии. В бедности или богатстве, люди обращаются к социализму; и лишь при отсутствии альтернативы они принимают свободный рынок. В конце концов, ложь о гарантированной безопасности гораздо привлекательнее, чем лекции о личной ответственности.
Так каково же моральное обоснование капитализма? Оно заключается в признании того, что социализм — это не отличная идея, которую не удалось осуществить, а действующая философия зла. Он не основан на альтруизме, а движим алчностью и завистью. Социализм утверждает, что вы мне обязаны чем-то уже просто потому, что я существую. Капитализм, напротив, ведет к своего рода реалити — вынужденному альтруизму: я не хочу тебе помогать, я не в силах тебя полюбить, но если я не дам тебе товар или услугу, которые ты хочешь, я буду останусь голодным.
Добровольный обмен является более нравственным, чем насильственное перераспределение. Социализм нарушает по крайней мере три заповеди из десяти: ставит правительство на место Бога, узаконивает воровство и возбуждает алчность. В конце концов, рассуждения о неравенстве доходов мотивированы не заботой о процветании, а мелочной злобой. Не будет ли вам все равно, сколько я зарабатываю, если вы счастливы?
Консерваторы, обсуждая недостатки социализма, говорят о результатах. Они правы: социализм неэффективен, разрушителен и тормозит духовное развитие человека. Но они не правы, избегая моральных аспектов при обсуждении контраста между свободой и контролем. И именно это, эта особая форма лени, привела к возвращению социализма, несмотря на то, что мы еще помним экономический крах стран континентальной Европы, а также миллионы жертв, убитых во имя этого ложного бога.
Автор оригинала — Бен Шапиро
