Российский писатель и поэт Дмитрий Быков считает, что любой из сценариев развития событий в РФ чреват великими потрясениями
Оппозиционер и участник митингов на Болотной площади, Быков уверен, что для коренного перелома ситуации в стране должна образоваться критическая масса недовольных. Этого в России, по его мнению, пока нет, хотя таких людей и становится все больше.
— В одном из интервью вы говорили о том, что предчувствуете эпоху большого перелома в России. Каким образом он произойдет?
— Пресловутый уровень поддержки Путина среди россиян — 84 % населения — показатель не столько любви, сколько инертности. Эта инертность во многих отношениях губительна, но в чем‑то и спасительна, поскольку остается шанс, что ситуация в стране разрешится без гражданской войны. А как конкретно — в результате экономического краха, внешней агрессии с последующей всемирной катастрофой или банальной перестройки, — я не знаю. И никто, по‑моему, не знает.
— Движущей силой перелома выступит власть, бизнесмены или общество?
— Политические изменения происходят в головах, а не в рейтингах и даже не на площадях. В России становится все больше людей, которые чувствуют отвращение к себе, испытывают ужас от бездарно проживаемой жизни, стыд за отсутствие высоких мотивировок и позитивных сдвигов. Перелом происходит в тот момент, когда большинству надоедает жить так, как оно живет. Тех, кто считает главной жизненной удачей присоединение Крыма и нарастающую изоляцию России, немного.
— Какие трансформации ждут российское общество? Получит ли широкую поддержку движение Антимайдан, направленное против оппозиции?
— Главная трансформация, которая ждет российское общество, — его расширение. Ибо общество — это как раз те, кто задумывается. Что касается движения Антимайдан, его перспективы достаточно очевидны — вспомним движение Черная сотня. Сильно ли оно задержало русскую революцию?
— До какого предела может продолжаться радикализация общества? Антимайдан, протесты против Charlie Hebdo в Чечне, реакция на кинофильм Левиафан о жизни в русской глубинке — кажется, что для перелома в России нет предпосылок.
— Радикализация преувеличена. Как правило, радикализируются люди, которые больше говорят и пишут, чем живут. В то время как жизнь — великий примиритель. Россиянам предстоит жить в одной стране и всем вместе вытаскивать ее из болота. Те, кто занят жизнью, а не выяснением отношений, как раз не радикализированы. Тот, кто работает, не замкнут на поиске врага: ему не до того.
Заметьте, обострение национальных или идеологических противоречий — чаще всего иллюзорных — наблюдаются там, где людям нечего делать. Алексей Навальный достаточно точно написал по этому поводу: “На марш против карикатуристов выходят многие, и это понятно: куда им идти, не на работу же?”
Работать надо. Когда страна живет за счет сырья и занимается чем угодно, кроме созидания, естественно, она радикализируется. Радикалы, в том числе исламские, всегда паразитируют на сырье или чужой благотворительности. Как только в России начнется работа — и не подневольная, а творческая, умная, общая, — большинство противоречий элементарно забудется.
Можно расколоть любое общество, предложив ему выбор между взаимообусловленными, несуществующими по отдельности вещами. Например, между свободой и порядком, трудом физическим и умственным, деревней и городом. По этому признаку даже Соединенные Штаты, в общем, расколоты. Но есть вещи, которые объединяют страну поверх любых разногласий. Например, закон, уважение к личности, желание первенствовать.
В болезненной, вывихнутой российской реальности последних лет все это упразднено, и думаю, что намеренно — чтобы отвлечь людей от бесплодных и глубоко искусственных споров. Все сегодняшние дихотомии — ложные, а ложность раскола на западников и славянофилов заметил еще Гоголь.
Скажите, какая мне разница, приветствует мой сосед публикацию карикатур или отвергает ее с негодованием, если во всем остальном он приличный человек и всегда готов прийти на помощь? Это десятистепенные, искусственные вещи, как и споры о гомосексуализме. Часто вы на улице встречаете гомосексуалистов? Много они к вам пристают? Или как раскол между традиционалистами и новаторами. Все великое в искусстве существует как раз на грани традиции и новаторства: Владимир Маяковский — традиционалист или новатор? [Писатель и литературовед первой половины ХХ века Юрий] Тынянов возводил его к державинской одической традиции, куда уж глубже!
— Какой из сценариев развития событий в 2015 году внушает вам наибольшие опасения?
— Любой. В этом и прелесть ситуации. Сценариев, не внушающих опасений, не осталось. До этого хотели довести, оттягивая все вызовы, и довели. Все сценарии равновероятны и все по своим последствиям катастрофичны. Вечный Путин, свержение Путина, его мягкий уход, мировая война, верхушечный переворот, попытка ослабить гайки, попытка их завинтить — все чревато великими потрясениями.
