Яркие политики на постсоветском пространстве не котируются — исключения составляют лишь политические "фрики", которые веселят народ, но не представляют серьезной угрозы.
Один знакомый политик однажды объяснил мне формулу, по которой депутаты принимают те или иные законы. Она проста, как пряник, но в то же время весьма эффективна: неважно, что случится потом, используй возможность получить очки на короткой дистанции. Для политиков, которые желают оставаться на плаву как можно дольше, как ни парадоксально, это самый удачный способ не выпасть из обоймы, пишет журналист Вадим Радионов для проекта “Спектр”.
Против течения не пойдешь
Стратегические задачи, как правило, требуют непопулярных решений в краткосрочной перспективе. Допустим, чтобы провести кардинальные реформы в сфере образования, необходимо сначала ее “перетрясти”. Понятно, что оценят это далеко не все — сторонников оставить все как есть всегда гораздо больше, чем тех, кто готов к переменам.
В этом смысле показателен пример экс-министра образования и науки Латвии Роберта Килиса. Его попытка изменить систему чуть не закончилась трагедией. Пытаясь реформировать одну из самых консервативных отраслей в стране, он сломался, причем в физическом смысле — попал в больницу с сердечным приступом. Врачи Килиса откачали, но из политики он решил уйти, заявив, что 80% местных политиков — идиоты.
Килис был министром-идеалистом. Те люди, которые его хорошо знают, говорят, что он искренне хотел сделать мир лучше. Проблема была в том, что его нельзя было купить. Бросив вызов системе, он с треском ей проиграл.
У меня был знакомый депутат, который сидел в парламенте Латвии почти 16 лет. Его почти никто не знал — ни парламентские журналисты, ни даже коллеги-депутаты. Он был незаметен, никогда не выступал с трибуны, не проявлял инициативы.
И сидел бы дальше, если бы не решил однажды выйти из тени и начать раздавать интервью. В итоге парламентария сначала заметили, затем ознакомились с его политической риторикой и на очередных выборах не переизбрали. Ушел он из Сейма также тихо, как и пришел. Что был, что не был…
Сцена для фрика
Яркие политики на постсоветском пространстве не котируются — исключения составляют лишь политические “фрики”, которые веселят народ, но не представляют серьезной угрозы.
Скажем, Владимир Жириновский в России — политик, безусловно, самобытный. Но опасности никакой не представляет — ни для существующей власти, ни для населения. Его воспринимают как звезду шоу-бизнеса. Это такой гротескный вариант политика. Шут при царе.
Парадокс заключается в том, что общества, бывшие под советским гнетом, похоже, не испытывают потребности в заметных и ярких политиках. Либо у них появляется один авторитарный лидер, как в Средней Азии, либо они удовлетворяются невзрачной массой, как в странах Балтии.
На вид это две разные формы правления, однако причина их возникновения, по сути, одна — общество в бывших советских республиках все еще не воспринимает власть как что-то хорошее. Для многих это скорее неизбежное зло, с которым нужно как-то уживаться.
“Выбирай, не выбирай — все равно к власти приходят одни и те же рожи”, — так один мой приятель объяснил свое нежелание участвовать в выборах.
Общество не ценит власть, поскольку власть не ценит общество. В постсоветских странах нередко случается, что сразу после избрания политики теряют популярность. Причем для этого им не нужно даже ничего делать — это происходит само собой: раз кандидат стал депутатом, значит, он априори не очень хороший человек. Так считают многие избиратели. И это, конечно, феномен, который требует тщательного изучения.
Чем ярче политик, тем больше шансов, что общество его “проклянет”. Слишком выделяться из толпы — себе дороже. Особенно это важно в странах с авторитарным правлением. Невеста в белом платье может быть только одна, появление второй девушки в аналогичном туалете неуместно.
Забавный эпизод я наблюдал на встрече президентов Латвии Валдиса Затлерса и Узбекистана Ислама Каримова в Ташкенте. Обсуждая какой-то вопрос, глава латвийского государства решил привлечь к беседе одного из министров, присутствовавших на встрече: “А вот об этом наш министр расскажет подробнее”. После того, как латвийский министр высказался, среднеазиатский лидер спокойно ответил: “У меня тоже есть такой министр, но он помолчит…”.
Строгие правила
А вот в странах Балтии общество относится к политикам, как к “серой массе”. Выделяться им можно только по определенным темам. Скажем, если будешь громко критиковать Россию — это не страшно, но если попытаешься изменить систему ЖКХ, например, тебя “сожрут”. Лучше быть серым, играть с оттенками этого цвета, но не уходить в другую палитру. “Перемен, мы ждем перемен”, — это красивая строчка из песни Виктора Цоя. Практика показывает, что перемены на самом деле никому не нужны.
Экс-министр внутренних дел Латвии Линда Мурниеце была вынуждена уйти в отставку. Однажды она сказала, что могла бы удержаться во власти, если бы играла “серую мышку”. Как только ты начинаешь выходить за рамки — приходит расплата.
Именно незаметностью объясняют феномен Валдиса Домбровскиса, который сейчас занимает пост заместителя главы Еврокомиссии. Будучи главой латвийского правительства, он был настолько тих и неэмоционален, что, кажется, его и не было. Домбровскис вел себя как бухгалтер, считал, урезал, сводил — с цифрами он всегда неплохо ладил, но публичные выступления давались ему с трудом.
Большинство населения он устраивал именно потому, что не раздражал — сидел в своем кресле и особо не высовывался. Сидел бы, наверное, и дальше, но случилась трагедия в рижском микрорайоне, когда из-за обрушения крыши магазина Maxima погибли 54 человека. Домбровскис заявил, что берет на себя политическую ответственность, и подал в отставку. Спустя несколько месяцев его успешно избрали депутатом Европарламента, а затем он стал заместителем председателя Еврокомиссии. Все прошло тихо, без эмоций.
Постсоветское общество все еще живет “советским духом” — очень консервативным, отчасти лицемерным, приспособленческим. Демократия для многих — лишь красивое слово. Когда доходит до дела, как показывает практика, многие к ней не готовы.
Скажем, если вам не нравится мнение второй стороны — всегда ли вы готовы его принять? Это ключевой вопрос, поскольку большинство все еще воспринимает демократию как процесс, который не должен идти вразрез с его личной точкой зрения. Как только начинаются расхождения, демократия становится ругательным словом.
Политик может разрушить себе карьеру, если начнет слишком активно продвигать вещи, которые считает правильными, но которые не вызывают восторга у общества. И даже если стратегически они верны, сиюминутный эффект окажется сильнее — этому политику, скорее всего, придется уйти. Поэтому лучший способ выживания — говорить лишь то, что хочет слышать большинство, а лучше вообще молчать — тогда точно никого не обидишь.
В авторитарных странах ситуация аналогичная, только конечный потребитель другой. Общество там не играет большой роли; главное — понравиться “боссу”.
Печально, что и в том, и в другом случае результат закономерен: вместо реальной политики мы получаем иллюзии, а вместо перспективы “светлого будущего” — лишь тусклый тоннель, ведущий в сомнительном направлении.
