И вот опять. Российская артиллерия стреляет, а конвой, как говорит Россия, с гуманитарной помощью, недавно пересек границу Украины, где набирает обороты страшная, но необъявленная битва за контроль над страной между ставленниками Москвы и правительством в Киеве, которая идет уже долгие месяцы.
Киев называет произошедшее «прямым вторжением». Что же будет делать Вашингтон и его европейские союзники?
Как показывает история последнего времени, многие будут против того, чтобы было предпринято что-то серьезное. Почему? Потому что президент Владимир Путин, российский лидер, создавший себе образ крутого парня, играет с Западом как с игрушкой, давая ровно столько, сколько нужно, чтобы показать, что он не просто еще один националистически настроенный автократ, которым он на самом деле всегда и был.
Путин, бывший агент КГБ, — настоящий мастер в том, чтобы давать своим западным сторонникам широкое пространство для маневра. Он наделяет все свои действия убедительными обоснованиями, какими бы объективно недостоверными они не были. Так было с самого начала его правления, когда я еще была московским корреспондентом The Washington Post, а он только начинал свою кампанию по подавлению независимых СМИ и олигархов, таких как, например, Михаил Ходорковский. Его западные апологеты были только рады подхватить его слова о том, что он лишь разбирается с проблемами, оставленными его предшественником Борисом Ельциным, при этом так и не сумев должным образом обосновать усилия Путина по ликвидации пусть с некоторыми оговорками, но все же демократии, которую он унаследовал от Ельцина. «Если под демократией вы понимаете распад страны, то нам это не нужно», — однажды сказал он западным корреспондентам. Мало кто поначалу обратил на это внимание.
Однако Путин успешен не только в том, чтобы говорить Западу то, что тот хочет слышать. Кроме этого ему еще и исключительно везет — как с друзьями, так и с врагами. И под друзьями я подразумеваю вовсе не только проплаченных подпевал или западных апологетов левого толка, которые публично его защищают, несмотря на политику нападения на соседей и подавления несогласия внутри страны.
Нет, я говорю о гораздо более опасном настроении среди людей, от которого выигрывает Путин, и которое процветает в западных столицах — и обычно, хотя и в значительно более мягкой форме, преобладает в дебатах по поводу того, что же именно делать в ответ на российскую агрессию. Эти люди не восхваляют Путина, не оправдывают нарушения с его стороны прав человека и доходящей до крайности коррупции в правящей элите Кремля. Как правило, они всего лишь называют себя «реалистами». Германия, да и многие другие европейские страны, слишком зависимы от российских энергоресурсов, чтобы противостоять Москве. Для США же, которые на словах проявляют сочувствие, вопрос о том, кто контролирует какую-то часть восточной Украины, не представляет реального национального интереса. Как убеждают эти люди, эскалация может привести к значительно более опасному кризису как раз в сотую годовщину начала Великой войны (Первой мировой войны – прим. пер.) в Европе.
Эти аргументы серьезно обоснованы и, к тому же, являются как раз тем, что хотят обычно слышать политики в неспокойном современном мире. Журналист The Washington Post Дэвид Игнатиус недавно назвал дебаты о Путине на Западе спором между «ястребами» (теми, кто стремится к жесткому противостоянию с Москвой) и «голубями» (теми, кто стремится к мирному разрешению спорных вопросов). Так вот, в данном случае речь идет как раз о «голубях», и они готовы пойти на сделку.
Разумеется, в этом году захват Путиным Крыма и атака на боинг рейса MH17 Малайзийских авиалиний, который был сбит над восточной Украиной российской ракетой типа земля-воздух, вызвали и реальный ответ: санкции в отношении российского финансового и энергетического сектора при одновременной угрозе еще большего их ужесточения. Для президента США Барака Обамы нет ничего более раздражающего, чем снова и снова слышать критику своих оппонентов из Республиканской партии по поводу того, что он слишком мягок по отношению к Кремлю. Раздраженные чиновники президентской администрации постоянно повторяют мне, что если бы не постоянное давление из Белого дома, со стороны Европы не было бы вообще никаких санкций, не говоря уже о жестких. И я им верю.
Тем не менее, так же верно и то, что, хотя Обама продавливает экономические санкции и делает это довольно жестко, он в то же время ясно дал понять, что более решительные военные меры маловероятны. И даже воспротивился ряду других мер, в частности таких, как усиление военного контингента в Восточной Европе, поддержка украинской армии и т.п. И за этим скрывается факт того, что это не просто желание уважительно отнестись к позиции Путина и смотреть на вещи под таким углом, который даст российскому президенту преимущество в его отношениях с Вашингтоном.
Эскалация кризисов повсюду в мире также, к сожалению, играет на руку Кремлю. Учитывая хаос в Ираке, опасность, исходящую от Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), войну Израиля в Газе и беспорядки на расовой почве внутри страны, Обама и его администрация просто не могут сосредоточиться на войне в Украине до тех пор, пока их к этому не вынудят. «Я опасаюсь, что Обама и его команда будут втянуты в ситуацию с Ираком и из-за этого потеряют из вида Украину», — как-то сказал мне американец, ранее занимавший высокую должность. И снова акцент сделан на том, что «Евросоюз должен взять лидерство на себя».
Но неужели кто-то думает, что он действительно это сделает?
Сьюзен Глассер (Susan Glasser)
Автор является редактором журнала Politico и соавтором книги «Возвышение Кремля: Россия Владимира Путина и конец революции».
