Мы, прежде страна сплошной грамотности, демонстрируем миру худшие образцы глупости и неукротимой жадности.
В прошлом столетии великий философ и врач Альберт Швейцер записал: «Мы должны остановить взгляд на открытых окнах психиатрической больницы, чтобы напомнить себе ужасный факт, умственное и духовное также подвержено разрушению».
Отчетливо помню тот удивительный день средины 70-х, когда цензор политлагеря, злая хамка Галина Колесниченко, выдала мне пакет из оберточной бумаги, присланный по системе «книга-почтой» из Волгограда, а в нем – книгу Альберта Швейцера. Придя в барак, я долго осмысливал этот невероятный подарок, где жесткий советский идеолог прямо указал на первой же странице: «Только для научных библиотек».
Увы, лагерь ВС 389-35 научной библиотекой никак не являлся… Кто-то, добрый и хорошо информированный, знавший то ли из «голосов», то ли из самиздата мое имя и мои реалии, решился послать эту книгу, без надежды заказанную в Волгограде (почему?). Сидя на застеленной койке в дневное время, что было «систематическим нарушением режима содержания», я с вожделением перелистывал страницы и, не скрою, нежными прикосновениями пальцев ласкал обложку моего неожиданного сокровища.
Потом, спустя месяцы, я уступил стенаниям и просьбам моего лагерного товарища Евгена Пронюка, профессионального философа, и подарил ему эту книгу. Пан Добродий, так мы называли между собой Пронюка, был счастлив!
Где-то она сейчас, спустя сорок лет. Неужели Пан Добродий, прошедший после лагеря не только сибирскую ссылку, но и новый лагерный срок, сохранил ее? Мне неведомо. Кто-то заметил: старость приходит тогда, когда оживают воспоминания. По-видимому, я давно и уверенно стар.
Понимаю: я защищаюсь воспоминаниями от окружающих меня лжи и несправедливости, от поглощающего человеческое достоинство цинизма украинских властителей, от тупости и наглости нашего чиновного люда. Памятью о том, где все было совсем не весело и зло было ухмыляющимся и откровенным. Но были там они, мои мертвые ныне друзья. Славные, искренние люди, научившие меня сопротивляться злу. И книги. Томаса Манна, Германа Гессе, Арона Гуревича, Сергея Аверинцева. И его, Швейцера, книга.
Сократ не писал, но речь Сократа записана. Не оставили воспоминаний многие из моих лагерных друзей. Не смогли, не захотели. Но успел написать некоторые портреты узник Валерий Марченко, что-то успел оставить и я. Мы обязаны осмыслить тот дикий опыт тоталитарного государства, бессмысленно и последовательно уничтожавшего своих безвинных граждан. Умственное и духовное действительно подвержено разрушению. Не так давно ушел в мир иной бывший узник Васыль Лисовый, профессиональный философ, нежный, скромный и очень страдавший в неволе человек. Днями ушел из жизни великолепный француз – философ Андре Глюксман, многие годы старавшийся облегчить участь советских невольников. Я знал его немного, общался с ним…
Мрачная Украина. Демонстрирующая свою административную несостоятельность, свое откровенное неуважение к духу и букве закона. Что нас ждет? Завтра? Спустя год? Мы, прежде страна сплошной грамотности, демонстрируем миру худшие образцы глупости и неукротимой жадности.
К счастью, не все мы – политики. Среди нас все еще встречаются и обыкновенные интеллигенты. Не только философы. И среди интеллигентов – люди, сознающие долг солидарности с правдой и долг свидетельствовать. Нас достаточно много. Где же мы в этом мраке?
