Еще с вечера стало понятно, что утром будет что-то грандиозное. В Марфинке, Новоалексеевке и других селениях Матвеево-Курганского района люди собирались небольшими группками и вполне внушительными толпами, что-то шумно обсуждали, мужики много курили, женщины – плакали и даже громко голосили.
Угомонились все за полночь, но с первыми лучами солнца люди выходили из домов и садились в свои автомобили, и многие – на трактора. Их серьезные и торжественные лица говорили о том, что они, наконец, на что-то решились и теперь уже без страха это делают. Автомобили выстроились в колонны и по проселочным дорогам двинулись к автодороге Матвеев Курган – Успенка. По пути к ним присоединялись такие же колонны из соседних селений. Там уже были и грузовики, а потом – откуда-то взялись несколько фур, которые двигались в общем ритме.
Те, кто были на тракторах, разбились по парам и двинулись к границе с Украиной по тропам контрабандистов. Они первыми достигли цели. Пока солнце только начало вставать из-за горизонта, трактора вгрызлись в землю и на объездных стежках стали возникать довольно глубокие траншеи с валами только что вынутой из них земли. За их работой никто не наблюдал, но им этого было не надо. Они точно знали, что и зачем делают.
Тем временем автоколонна уже подошла к пункту перехода, со своей стороны, и стала перестраиваться во всю ширину дороги и обочин. Перед ними дорога была перекрыта грузовиками, которые шли впереди и высыпали на проезжую часть несколько десятков тонн гравия. Внедорожники съезжали с дороги, создавая затор и с обеих сторон дороги.
Потом настал черед фур. Через 50 метров они встали поперек дороги и перегородили ее полностью в несколько десятков слоев. Когда движение замерло, из автомобилей стали выходит люди, неся в руках сумки, рюкзаки и баулы. Уже через час, с обеих сторон дороги стали расти палаточные городки. Кто-то разводил костры и в воздухе поплыл запах чего-то вкусного.
Но не все движение встало намертво. К фурам подъезжали и разворачивались маршрутки. Из них выходили люди из других районов области, с рюкзаками, котелками и спальниками. Они быстро просачивались через импровизированное оцепление и вливались в быстро растущий палаточный городок.
С первого взгляда невозможно было понять, что именно здесь происходит. Для флешмоба – слишком много людей и техники. Для пикника или праздника – ни время, ни место явно не подходят. Но видно было, что люди располагаются основательно и явно не на один день.
Время от времени большая часть собравшихся подтягивалась к центру импровизированного лагеря и слушала речи своих односельчан и совсем незнакомых людей. Слушали и говорили сами. Как раз эти речи и прояснили ситуацию.
Оказывается, людям надоело смотреть, как мимо их домов идет военная техника в Украину. Они не забыли, в каком шоке были летом 2014 года, когда с их полей по Украине работали все возможные артиллерийские системы. Тогда ситуация застигла их врасплох и они просто не могли поверить в то, что это происходит на самом деле и все – у их домов.
Чуть позже они поняли, что все – всерьез. Они видели, что колонны военных пестрели физиономиями каких-то якутов или бурят, а иногда и горцев. Они понимали, что все эти военные катятся в Украину, чтобы с той стороны убивать соседей, родственников, знакомых и просто – таких же людей, как они сами.
При этом, почти никто из них не знал, что земля, на которой они живут, при совке была обменяна на Крым и всего несколько десятков лет назад они были Украиной. Тем не менее, их речи наполовину состояли из украинских слов, а мягкая “г” указывала на их происхождение.
В какой-то момент люди пришли к выводу, что больше не допустят, чтобы весь этот сброд шел на территорию Украины убивать, грабить и насиловать. За это время они уже прекрасно поняли, что оттуда вывозят “вояки” и до них дошло, что все это кончится, но больше с той стороны не будет ни родственников, ни друзей, потому что они ничего не сделали, чтобы все это остановить. Хотя бы не попытались что-то сделать. Они долго, вполголоса это обсуждали, но, в конце концов, решили, что с них – хватит и теперь они будут блокировать границу до окончания войны…
Все это – абсурд, Кафка. На все 140 млн. жителей РФ не нашлось даже тысячи, чтобы сделать то, что описано выше. Никого! Поэтому, когда кто-то будет рассказывать о “других русских”, следует вспомнить описанную выше картину и понять, что именно это мог быть идентификатор их других. Но если все это осталось абсурдом, то там нет других, там все мазаны одним миром и нашей кровью. Просто не стоит этого забывать. Никогда.
