В силу своей предыдущей профессии я видел множество допросов подозреваемых. Точно более ста. Понятно, что допрос, тем более подозреваемого в особо тяжком преступлении - это не собеседование о приёме на работу.
Это крайне жесткая “беседа”, в 99, 9 процентах случаев сопровождающаяся угрозами, шантажом и физическим насилием.
И понятно почему. В противном случае получить какие-либо показания, хоть правдивые, хоть нет, просто невозможно. На свете почти нет идиотов (я для них, так уж и быть, оставлю 0, 1 процента) которые просто так, по доброй воле, признавали бы свою вину, подписывая себе тем самым пожизненный, или близкий к тому, срок. Ни в коей мере не оправдываю тех, кто насилие применяет – это просто констатация факта. Тем не менее, даже при этих изначально закладываемых расходах, такого измочаленного человека, как подозреваемый в подготовке терактов в Крыму, я не видел давно. Сотрудники ФСБ “молодцы”, конечно. То в пробирки по-нормальному нассать не могут, то выкладывают в сеть такую “запись допроса”, которая может служить разве что доказательством о совершенном ими же самими преступлении.
Нет сомнений в том, что Панова душили надетым на голову пакетом. Отсюда абсолютно отёкшее лицо, губы и тяжёлое дыхание (впрочем, опять же, это стандартная пытка при даче показаний).
Нет сомнений, что с Пановым, чтобы получить от него всё необходимое, работали долго. Запись допроса длится всего 5 минут 33 секунды, но даже за это непродолжительное время – девять монтажных склеек. Мало того, несколько раз меняется положение камеры и освещение. В речи подозреваемого, при этом, вполне соблюдены стройность и хронология. Это значит, что Панов только в этом, отдельно взятом кабинете неоднократно отвечал на одни и те же вопросы, но на некоторые, видимо, отвечал не так, как надо ФСБ, или что-то “путал”, и приходилось куски переписывать.
Обратите внимание на кусок записи с 0:22 по 0:36.
На нём детально видно, что Панов произносит текст, заранее согласованный и отрепетированный с дознавателем. Панов говорит, что “проходил службу в зоне АТО с августа 2014 по август 2015 года” – и спокойно на этом останавливается, но после двухсекундной паузы и недовольного вздоха (просто вздоха) дознавателя кивает ему в ответ головой и продолжает: “а, в составе 37-го отдельного мотопехотного батальона”. Не хватает только: “Простите, концовку забыл”.
Склейки есть даже посреди предложений. Например, с 0:48 по 0:49. “Был приглашён в Киев (склейка), объяснили, что создаётся группа”. Такую топорную работу я, признаться, вообще вижу впервые.
С 2:08 по 2:09, перед тем как ответить на вопрос “Какие задачи были поставлены перед вами?”, с пациентом и вовсе происходит беда. На 2:08 он сидит ещё в относительно раскрепощенной позе, а с 2:09, обратите внимание, его взгляд испуган, левая рука опирается на левую ногу и периодически съезжает вперёд под давлением тела. И это в положении сидя. Либо Панов настолько “устал”, что вынужден сам себя поддерживать даже в таком положении, либо у него что-то с левой ногой и он её трёт. Возможно, нога измучилась бегать в поисках места закладки тротила, а возможно по ней просто больно били.
Всем этим я не делаю выводов о вине или невиновности Панова. Как я уже сказал выше, сам факт применения физического насилия не отменяет возможной вины подозреваемого. Мог ли Панов что-то подобное замышлять? В теории – за ради бога. Будь я отчаянным на всю голову украинским патриотом, планирующим во что бы то ни стало отомстить оккупационной власти, я бы в первую очередь замышлял отправить на воздух именно что паромную переправу с нефтебазой. Не думаю, правда, что я бы советовался по этому поводу с министерством обороны, но тут ладно – всякие чудаки по свету ходят. Один вон жену свою задушив и заявив о её пропаже в полицию не удосужился труп нормально спрятать – в машину, стоящую прямо перед собственным подъездом, отволок. Я всего лишь констатирую факты. “Запись допроса” крайне топорно смонтирована и полную версию нам, почему-то, не показывают. Как минимум часть показаний Панов давал под диктовку следователя (или кто там ему вопросы хорошо поставленным командным голосом задаёт).
К Панову применялись методы физического воздействия. И ещё я уверен, что история с “крымскими диверсантами” – это что-то совсем нехорошее и далекоидущее. Как Савченко в своё время стала для Кремля ценной разменной монетой, так диверсанты станут козырной картой в несоблюдении Россией минских договоренностей. Уже стали. “В этих условиях встречаться в нормандском формате бессмысленно” – это ведь Путина слова, не Обамы.
Евгений ЛЕВКОВИЧ
