Офицерская служба, миротворческий контингент, руководство водолазами-подводниками – все это только часть того, что за свои неполные 39 лет успел погибший
Уголовное дело о гибели разведчика Максима Шаповала может зайти в тупик, а после длительного расследования скорее всего правоохранители заговорят о “российском следе”. Соответствующее мнение на странице в Facebook высказал волонтер Алексей Мочанов.
Шаповал был не просто знакомым, но и давним другом, поэтому он как никто понимал все сложности и риски работе в Главном управлении разведки. Познакомились они во время подготовки программы “Храбрые сердца” и сразу нашли общий язык. Мочанов предполагает: подрыв авто не был случайностью: “Кому-то перешел дорогу, если кто-то решил его так громко и показательно устранить”, – считает он. По его словам, Максим постоянно пытался избегать острых углов в разговоре и всегда относиться терпимо к сослуживцам.
Приходилось забывать о собственных амбициях, ведь каждый день ожидала большая ответственность. “Шевронов “разведка” с совами и летучими мышами не носил, смеялся из “расшифрованных” и “подписанных”, которых во время войны развелось больше, чем было солдат на клапанах и регулировщиков на перекрестках”, – вспоминает Мочанов.
Офицерская служба, миротворческий контингент, руководство водолазами-подводниками – все это только часть того, что за свои неполные 39 лет успел погибший. Его позиция всегда была достаточно прямолинейной, особенно, если дело касалось политики или войны: “С улыбкой реагировал на “люстраторов”, готовых всех и все смешать с дерьмом. И все это – сидя на диване и обсуждая тех, кто на войне. Кто реально на реальной войне”, – добавил волонтер.
У покойного разведчика осталась 4-летняя дочь и жена. Мочанов переживает за их судьбу, ведь не уверен в том, что виновных найдут и накажут: “Найдут или нет тех, кто тебя спланировано и цинично разорвал на куски? Вряд ли. Будут кричать про российский след”, – подытожил он.
