Гендиректор холдинга 1+1 медиа, в который входит сразу несколько рейтинговых каналов, пьет много кофе и рассказывает, как влияет на политику этой телеимперии ее собственник Игорь Коломойский.
В ресторане The Burger Mexico, что на Подоле в Киеве, вы можете сделать три вещи: вместо традиционного бургера съесть мексиканское буррито, выпить неплохой коктейль и встретить Александра Ткаченко, генерального директора 1+1 медиа — холдинга, в который входит сразу несколько рейтинговых телеканалов. Сам он утверждает, что бывает в The Burger Mexico часто, и предлагает пообедать с НВ именно здесь.
— Все просто: здесь вкусно готовят и от работы недалеко,— поясняет он, присаживаясь за столик напротив меня.
В полдень жизнь в заведении заметно оживляется, и, пока мы заказываем кесадилью с курицей, гамбургер и напитки, официанты расставляют в зале дополнительные столы для ланча.
Гендиректором одного из крупнейших медиахолдингов страны Ткаченко стал в 2008 году — после того, как успел поруководить украинским Новым каналом и поучаствовать в управлении российским РЕН-ТВ. Еще раньше он стал известен многим украинским телезрителям как ведущий авторских программ Послесловие и Лица мира. А начинал Ткаченко свою журналистскую карьеру в киевском бюро британского информационного агентства Reuters.
Сегодня он руководит холдингом, в который входит восемь телеканалов: 1+1, 2+2, ТЕТ, ПлюсПлюс, Бигуди, Униан-ТВ, Ukraine Today, 1+1 International. Также у холдинга есть своя производственная студия 1+1 продакшн и несколько информационных интернет-площадок. Собственником этой медиаимперии является олигарх Игорь Коломойский, один из главных ньюсмейкеров последнего времени.
Появление программы Послесловие в 1994 году с телеведущим Ткаченко многие соотечественники посчитали прорывом в истории постсоветского украинского телевидения. Итоговая информационно-аналитическая передача хотя и испытывала на себе давление цензуры — дело было при президенте Леониде Кучме,— долгое время оставалась одной из самых свободных на украинском ТВ.
— Это было удачное время, когда на телевидении встретились украинские журналисты, работавшие в западных СМИ и наиболее прогрессивных постперестроечных изданиях. Нам ничего не нужно было доказывать друг другу, мы легко объединялись в группы единомышленников. Это был настоящий драйв, мы чувствовали огромную свободу, открывали для себя и страны новые стандарты и жанры. Бороться нам приходилось только со все еще советским руководством телевидения,— вспоминает Ткаченко то время.
Причастные к Послесловию журналисты, по мнению медиаэкспертов, положили начало современному украинскому телевидению, а за самим Ткаченко с тех пор закрепилась слава политического журналиста-интеллектуала.
Тем не менее сегодня в качестве медиаменеджера он ставит во главу угла производство сериалов, рассчитанных на массовую, но не слишком взыскательную аудиторию, а выпуски новостей 1+1, наиболее рейтингового канала его холдинга, редко обходятся без сообщений о бытовых убийствах или просто рукоприкладстве.
Впрочем, Ткаченко убежденно рассказывает о пользе от создания собственных сериалов, которые, по его мнению, играют даже более важную роль, чем новости. “Чем качественнее сериал, тем сильнее его влияние на умы и взгляды общества”,— выводит он формулу, которая заставила его холдинг первым отказаться от российских сериалов с пропагандистским душком.
К тому же сериалы — это как минимум выгодно, продолжает Ткаченко: вкладывая больше средств в производство своего продукта, 1+1 медиа получает полный пакет авторских прав. Такой подход медиаменеджер называет здоровой экономической моделью, не забывая уточнить, что некоторыми форматами и сериалами 1+1 продакшн уже заинтересовались в странах Центральной Европы, например в Румынии.
— Но ведь канал 1+1, как и другие, не выходит на самоокупаемость? — уточняю я.
— Конечно, как и подавляющее большинство украинских телеканалов, особенно в той ситуации экономического кризиса, в которой находимся мы,— соглашается Ткаченко. Впрочем, назвать сумму, в которую канал обходится его собственнику Коломойскому, он отказывается, ссылаясь на коммерческую тайну.
Здесь мы переходим к актуальной теме влияния собственников украинских СМИ на политику своих информационных каналов.
— Я знаю немногих других владельцев СМИ, которые так же часто встречались бы с журналистами, как Игорь Валерьевич. При этом у нас всегда присутствует дискуссия, а не управляемый односторонний процесс, и есть определенные принципы, через которые журналистский коллектив не переступит,— почти устало произносит Ткаченко фразы, которые, по‑видимому, ему приходится в последнее время повторять часто.
— Очень маловероятная ситуация, когда крупный бизнесмен, не получая выгоды, более того, вкладывая большие деньги в медиа, не хотел бы влиять на их политику,— замечаю я.
— Безусловно, влияет,— откровенничает Ткаченко,— но при определенных правилах. О них я говорить не могу, но эти правила у нас есть.
— Ну а на что же владелец ваших каналов не может повлиять?
— На популярность программ, на содержание новостей. Но он точно выступает за то, чтобы на канале 2+2 мы популяризировали украинский футбол, а не делали его закрытым платным кабельным продуктом,— отвечает Ткаченко, жестом заказывая у официанта кофе.
Через мгновение чашечка кофе оказывается перед ним, а мы уже говорим о журналистских стандартах. Медиаменеджер называет те, которые считает главными.
— Ценность факта — о нем нужно говорить, нравится он нам или нет. О факте нужно говорить как минимум с двух точек зрения, говорить ярко, чтобы зрителю было интересно, ну и все универсальные заповеди “не убить”, “не украсть” словом. Кстати, это не только мои личные стандарты, мы придерживаемся их и в работе наших каналов.
— Даже в случае программы Гроші [журналистские расследования телеканала 1+1 в особом скандальном формате]? — не выдерживаю я.— В последнее время программа выглядит довольно одиозно.
— А каким еще словом вы могли бы ее охарактеризовать? — Ткаченко с легкой улыбкой быстро отвечает вопросом на вопрос. Я задумываюсь.
— Вульгарной? — помогает он и сразу продолжает, что здесь уж точно речь идет не об искривлении фактов, а о тональности их подачи.— Возможно, где‑то эти расследования носят характер преувеличения, но все они основываются на фактах.
Ткаченко говорит о том, как важно создавать зрелищный продукт, который вызовет интерес у зрителя.
— А лично вам, журналисту, в опыте которого минимум три известных интеллектуальных проекта, это не претит? — спрашиваю я.
— Нет, я не претендую на то, чтобы мое “умное” выражение лица нравилось многим,— признается Ткаченко.— Кстати, потому наши новости тоже поменялись — от классических нейтральных новостей в стиле ВВС до ярких репортажей, в которых журналист пропускает историю через себя. Они интереснее нашему зрителю.
Официант вновь кружит возле нашего стола, а мы обсуждаем нашумевший выпуск Сенсаций на 1+1, который был посвящен губернатору Одесской области Михаилу Саакашвили. Эту передачу о том, что губернатор якобы является большим любителем женщин и роскоши, неправовых подходов к управлению государством, многие влиятельные украинские журналисты назвали заказухой, а некоторые — даже эталоном мерзости.
— Я сам, когда первый раз увидел эту программу, был поражен услышанной информацией,— признается Ткаченко, отпивая кофе.— Очень важно, чтобы украинский зритель узнал то, что было в биографии экс-президента Грузии. Так мы формируем вторую точку зрения.
Однако тут же он поспешно уточняет:
— Допускаю, что концентрация этой другой точки зрения в рамках одной передачи была слишком большой.
— А разве это не про “не убить” или “не украсть” словом? — интересуюсь я.
— Во-первых, мы дважды после этой передачи предоставили слово на канале самому Саакашвили, а во‑вторых — ни одного факта из изложенных там никто не опроверг,— парирует Ткаченко.— А обвинять журналистов в том, что они “покусились на святое” вместо того, чтобы дискутировать по фактам,— я считаю это передергиванием.
Не отрываясь от беседы на еду, я пытаюсь выяснить у Ткаченко, насколько серьезен сегодня отток телеаудитории в пользу интернета. Здесь он проявляет безаппеляционность. — Это большой миф,— заявляет медиаменеджер.— Сегодня король тот, кто производит интересный и качественный информационный продукт, угадывает желания аудитории. А на какой информационной “трубе” он при этом сидит — совсем неважно.
Я понимаю, что Ткаченко уже давно ждут дела и пора прощаться. Однако он задерживается, чтобы заплатить по счету, хотя формат обеденного интервью НВ предполагает, что за трапезу платит издание. “У нас не принято, чтобы за меня платила девушка, не по‑мужски это”,— твердо говорит он.
