Эксперты не верят, что предводителя антимайдановцев Олега Калашникова убили как свидетеля, способного открыть уголовные тайны Партии регионов.
С начала года неестественной смертью умерло четверо известных регионалов. В феврале из окна своей квартиры выбросился Михаил Чечетов, рупор фракции Партии регионов в парламенте прошлого созыва. В марте произошло сразу два самоубийства – сначала застрелился бывший народный депутат, деловой партнер Рената Ахметова Святослав Мельник, а затем бывший губернатор Запорожской области Александр Пеклушенко.
Вереницу смертей продолжило убийство скандального Олега Калашникова, которого вчера, 15 апреля, застрелили возле его дома в Киеве. Калашников был депутатом парламента V созыва, фигурантом многих скандалов, его обвиняли в причастности к организации антимайдана в Киеве в прошлом году.
Вереница смертей в рядах представителей бывшей власти породила предположения о том, что все они – неслучайны, и стоит за ними чье-то желание скрыть следы преступлений прошлой власти.
Тем не менее, бывший однопартиец погибших регионалов, экс-нардеп Тарас Черновил, не верит, что все эти смерти связаны между собой. «Все это, как будто, из одной оперы, но ситуации разные», – говорит он.
Если Чечетова, по мнению политика, явно доводили до самоубийства как опасного свидетеля, то Мельник покончил жизнь самоубийством из-за личных проблем и проблем с бизнесом. Пеклушенко же испугался реальной угрозы оказаться в тюрьме, говорит Черновил.
«Это все абсолютно разные люди. Когда-то они ухватились за Партию регионов, потому что она давала возможности. Эти возможности они использовали, как правило, очень нечистоплотным образом, что для них и выходит теперь боком. Эти люди потеряли юридическую защиту, уверенность в завтрашнем дне, а те, кто давно хотел им отомстить, но боялся, теперь чувствуют свою безнаказанность», – полагает эксперт.
Именно сведение личных счетов, по мнению бывшего члена ПР, в отличие от других погибших регионалов, является основной версией убийства Калашникова. «Я на 99% уверен, что это личные мотивы, и только на 1% – что его убрали как свидетеля. Если бы он был кому-то опасен, его бы тихо убрали еще весной прошлого года. А тут показательный расстрел – свидетелей так не убирают. Это пахнет мотивами личной мести. Калашников многим нагадил в жизни – это и изнасилования, и избиение, и рэкет, и просроченные долги», – говорит Черновил.
Убийство Калашникова действительно выбивается из общей картины, прежде всего, потому, что другие регионалы покончили жизнь самоубийством, соглашается политолог Владимир Фесенко, глава Центра прикладных политических исследований Пента.
«Калашников не был очень важным свидетелем, хотя эту версию тоже нужно проверять. У меня есть подозрение, что такие убийства – элемент эскалации внутреннего напряжения и инструмент российской пропаганды. Такие смерти будут использоваться как доказательство того, что в Украине действительно политический террор», – предполагает эксперт.
