Несмотря на беспрецедентность российско-украинского военного конфликта в новейшей истории Европы, Украине все же есть чему поучиться и перенять опыт миротворческих операций в странах Западных Балкан, Молдове и Грузии. Балканский опыт может оказаться для Киева весьма полезным.
Об этом в своей статье для ZN.UA пишут эксперт Центра исследований проблем гражданского общества Мария Кучеренко и эксперт Национального института стратегических исследований Елена Снигирь.
Авторы отмечают, что предпосылки, причины, развитие и урегулирование конфликта, как и процессы в хорватском и сербском обществах очень отличаются от украинской и российской действительности. Соответственно, хорватский опыт разворачивания миротворческой миссии не может быть слепо перенесен на конфликт в Донбассе. Но должен быть изучен для продвижения украинского видения мандата миротворческой операции ООН.
В Украине бытует ошибочное мнение, что в Хорватии все было легко и просто: падение Книнской Краины, ошибочно воспринимаемое как победа над всем сепаратистским образованием Српска Краина (Книнская Краина и Восточная Славония), восстановление хорватского контроля над всеми территориями, которые воспринимались как свои, военные парады в Загребе в годовщину начала операции “Буря”. Однако на самом деле сценарии реинтеграции Книна и Вуковара — две диаметрально противоположные ситуации, завершившиеся в разные годы и на разных условиях: в Книне в 1995 году — военной победой хорватов; в Вуковаре в 1998-м — путем дипломатических договоренностей, пишут эксперты.
В статье говорится, что Хорватия пошла на дипломатическое решение по установлению контроля над Восточной Славонией из-за невозможности решить этот вопрос военным путем. Военное возвращение Книнской Краины сопровождалось массовым исходом сербского населения и установлением хорватских порядков, что превратило регион в одну из самых патриотично настроенных частей страны. Ситуация в Восточной Славонии и Вуковаре была иной, и военная операция привела бы к огромному количеству жертв с обеих сторон (учитывая границу с Сербией).
Загреб согласился на компромиссные Эрдутские соглашения, которые были лучшей альтернативой убийственному для Хорватии плану под названием Z-4. Этот план предполагал передачу Хорватии Вуковара, фиксацию остальных территорий Српской Краины в качестве региона с широчайшим правом на национальную и культурную автономию, выборы президента, право на собственный герб, гимн, денежные знаки и создание демилитаризованной зоны, отмечают авторы.
“Для Хорватии более успешной была реинтеграция Книнской Краины, захваченной военным путем и “зачищенной” от сербского населения. Восточная Славония, реинтегрированная дипломатическим путем, остается “головной болью” на длительный период и может стать очагом нового конфликта. И в Книнской Краине, и в Восточной Славонии работали миротворческие миссии ООН, но реинтеграция этих территорий стала возможной лишь благодаря действиям Загреба: в первом случае — военной операции “Буря”, а во втором — скрупулезной и системной работе по мирной реинтеграции”, – говорится в статье.
По мнению авторов, из хорватского опыта мирной реинтеграции территории в условиях присутствия миротворческого контингента ООН можно извлечь следующие уроки для Украины.
Во-первых, положительным фактом является то, что конфликт на востоке Украины не межэтнический, не межрелигиозный и не внутренний. Поэтому перспективы его завершения, при условии ухода с востока Украины России, хорошие, и сам регион не будет источником противостояния такого уровня, какое сегодня имеет место в Вуковаре.
Но, если политика миссии ООН, особенно российских ее представителей, по “умиротворению” и “заигрыванию” с сербским, сепаратистски настроенным населением Восточной Славонии, не нанесла Хорватии особого вреда, то в украинских условиях такая политика станет триггером постоянных конфликтов, провокаций и может сорвать миссию в целом, заявляют эксперты.
Во-вторых, фактор России является определяющим в вопросе размещения миротворческой миссии ООН в Донбассе. Такая миссия возможна либо с согласованным Кремлем мандатом, либо невозможна, что, на самом деле, вероятнее всего.
Миротворцы ООН могут стать частью процесса интернационализации конфликта. Интерес Украины в том, чтобы присутствие международных сил по поддержанию мира (даже в качестве охраны миссий ОБСЕ) на оккупированных территориях, и особенно на украинско-российской границе, усложнило политику Кремля по продвижению мифа о внутриукраинском конфликте, поспособствовало прекращению обстрелов и создало стимулы для демилитаризации и деоккупации региона.
Авторы подчеркивают, что если в состав миротворцев будут входить военные РФ, то это дискредитирует саму идею миссии, нежелательно допускать и присутствие военнослужащих всех стран ОДКБ, особенно Беларуси, учитывая фактический контроль России над белорусским силовым блоком.
Третьим и главным уроком хорватского опыта должно стать то, что согласие на миротворческую миссию — это всегда компромисс с внешними партнерами и с собственным обществом. Для государства более важно достичь понимания и согласия в сенситивном вопросе размещения и деятельности миротворческой миссии с собственным населением, особенно с патриотично настроенной его частью, считают эксперты.
“Хорватия это быстро поняла и отстаивала собственные интересы, не рассчитывая только лишь на миротворцев, а в первую очередь исходя из собственных целей и возможностей. Украинским же чиновникам и политикам стоит помнить об опасности популистских заигрываний с обществом на тему международных миротворческих сил — ошибочные ожидания общества и неверные политические шаги сыграют на руку только нашему врагу, – резюмируют авторы.
