Скандал вокруг досудебного следствия НАБУ по поводу главы ГФС Романа Насирова вскрыл кризис даже не вокруг налоговой системы, а вокруг судебной, а также показал во всей красе мину под названием Уголовный процессуальный кодекс Украины 2012 года.
Начатое НАБУ досудебное расследование против главы ГФС Романа Насирова стартовало с того, что до вручения подозрения и до первых судебных решений в социальные сети и в медиа широким потоком хлынули “сливы”. Эти “сливы” не позволяли вести дело с холодной головой и в правовых рамках. Потому что защищающаяся сторона вполне отчетливо восприняла происходящее как запуск процесса с заранее согласованным результатом. А расследующая сторона практически сразу осознала, что в поле действующего УПК ее попросту переиграют.
Предлагаю разобраться в этом деле без эмоций, а лишь с фактами, которые сами по себе крайне красноречивы.
Ошибки обвинения
1. Все началось с того, что почувствовавший серьезное недомогание Роман Насиров отправился в “Феофанию” для лечения. И тут начались первые нарушения со стороны НАБУ – “сливы” информации следовали один за другим. Действия представителей НАБУ в “Феофании” чуть ли не транслировались в прямом эфире и даже анонсировались заранее. Одна только эпопея с медийным сопровождением не/вручения подозрения чего стоила.
2. Вручение подозрения было проведено детективами НАБУ без фиксации факта нахождения подозреваемого в сознательном состоянии, что позволило защите впоследствии разыгрывать эту карту. Не было проведено освидетельствование.
3. Во время начала слушаний в суде Романа Насирова поместили в клетку, чем нарушили 3 статью Европейской конвенции по правам человека. Согласно решениям Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) помещение подозреваемого, а, значит, пока еще не признанного судом виновным в клетку, указывает на то, что он физически опасен для общества или может бежать из зала суда. Кроме того, тем самым у наблюдателя создается впечатление о человеке, помещенном в клетку, как об уже виновном. Совокупность этих двух факторов может расцениваться как нарушение 6 статьи Конвенции, в которой идет речь о праве на справедливое судебное разбирательство. Это сразу разваливает дело и фактически оправдывает подозреваемого.
4. Организованный протест и пикет Автомайдана, а также приезд участников пикета к дому судьи могут быть квалифицирован как давление на суд в самой опасной и жесткой форме – давление на личность судьи и его семью. В любой последующей судебной инстанции решение подвергнутого давлению судьи и тех, кто его сменил в роли участника процесса, может быть квалифицировано отныне как принятое под давлением – со всеми правовыми последствиями.
5. 6 марта Соломенский районный суд Киева отказал защите в удовлетворении ходатайства о назначении судмедэкспертизы для определения состояния здоровья подозреваемого. Данное определение суда на заседании в понедельник огласил судья Александр Бобровник, который рассматривал вопрос об избрании меры пресечения Роману Насирову.
6. Представители САП, зная, что Насиров находится в больнице, не использовали законную возможность получить медицинскую документацию о состоянии здоровья Насирова и провести судебно-медицинскую экспертизу. Это незнание закона или умышленная бездеятельность?
Ошибки защиты
1. Использовали помещение больницы “Феофания” для препятствования вручению подозрения Роману Насирову.
2. Несмотря на то, что вручение подозрения является не следственным действием, а процессуальным, пытались воспрепятствовать ему, ссылаясь на то, что оно проводится в ночное время.
3. Защита злоупотребляла своим правом на выдвижение многочисленных ходатайств от имени аномально большого числа адвокатов, чем добилась переноса рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения с 4-го на 5-е марта – чтобы выйти за пределы отведенного для данного вопроса лимита времени в 72 часа.
4. Защита Насирова 3-6 марта неоднократно пыталась отложить судебное заседание, используя несовершенство УПК и ссылаясь на критическое состояние здоровья подзащитного, что не подтверждалось впоследствии медиками.
Все это заставляет задуматься не столько о действиях и профессионализме самого Насирова, сколько о том, насколько компетентны новосозданные органы, и чем они руководствуются в настолько важных для государства ситуациях. К тому же эта ситуация в очередной раз показывает, что пока не проведены фундаментальные изменения в самой государственной системе, создание различных структур с новыми лицами не повлияет на положение дел.
