Силовики вокруг президента РФ говорят ему, что российская армия сильнее украинской и это надо использовать. Об этом рассказал «Новому времени» российский политолог Виктор Огиенко
— Тут сразу несколько факторов налагается.
Первый фактор. Путинская элита, чекистская, силовая, постсоветская, она исходит из неизлеченной советской мифологии, которая происходит от невежества. Им кажется, и народу кажется, и начальникам кажется что чем больше земли, тем богаче территория, это тезисы сталинского советского союза. Они так и остались законсервированными в мозгах советского человека. Если в сталинскую эпоху они формировались потому что Сталин был параноидально мнителен, страдал манией преследования и ему территории нужны были как поиск изоляции от агрессии Запада, которую он действительно ожидал, то сейчас эти территории являются просто данью традиции, никакого проку от них нет, экономической пользы от них никакой. Сейчас все поменялось и обернулось наизнанку. Сейчас территория — это то, куда надо вкладывать деньги.
В связи с этим Путин попал в щель между советской системой ценностей и реальной повседневной жизненной практикой, которая этой советской системе ценностей радикально противоречит. Путину [в России] так бурно аплодируют, потому что он удовлетворяет вот эти фантомные боли советской эпохи. У нас землю отрезают, нас НАТО окружает. Используя эту вот советскую мантру Путин поднимает себе рейтинг, но при этом сталкивается с реально существующими ограничениями, которые в той мантре не учтены и не могут быть учтены, потому что она выдумана. Она сейчас не актуальна.
Допустим ты берешь под себя Донецк, откуда у тебя безумное количество денег, чтобы его кормить? Там четыре миллиона человек…
Он, парадоксально, взять эту территорию не может и не хочет, он понимает, что это ему не по деньгам. Россия уже сейчас не может выполнять своих экономических обязательств по поддержанию Приднестровья.
С Крымом тоже история. Упал на 11% валовый региональный продукт, глубже чем в воюющей Украине. В Крыму вроде как мир, а экономика просела даже глубже чем в Украине.
Если бы Путин был рационален и жил в современной системе ценностей, ему бы эта самая донецкая республика сто лет не нужна была бы, потому что это то место, куда надо закачивать деньги, деньги, гуманитарную помощь, оружие. Это было бы рациональное решение, но катастрофически проигрышное для него, потому что его бы стали считать предателем, поэтому он вынужден играть роль собирателя земель русских.
Он с удовольствием эту роль играет, но у него не получается, потому мы видим, что Белоруссия все очевидней смотрит в сторону, Приднестровье, скоро и Крым будет смотреть в сторону. Украина развернулась на 180 градусов, за один год отвернулась от России. Это что, великая заслуга собирателя земель русских?
Нет, конечно, в этом смысле Путин лузер, но он изо всех сил не должен дать людям в России это понять. Поэтому он должен делать вид, что он победитель. При этом, каждый следующий его шаг ужесточает экономическую разруху в России. На свои то территории не хватает, а тут еще и чужие.
Это один провал.
Второй аналогичный по сути своими корнями. Это разрыв между образом собирателя земель русских и отсутствия реальных ресурсов, финансовых, военных, дипломатических, может быть даже и сырьевых, для того, чтобы эту роль выполнить. Поэтому Путин объективно оказывается в дурацкой позиции. Он должен демонстрировать какой он мачо, но при этом как бы и демонстрировать перед Западом, что его там [на Востоке Украины] нет.
Это одна сторона дела. Вторая, это личные проблемы Путина, связано с его психологией, его взглядом на мир, он как чекист не допускает, что на свете что-то происходит естественным образом. Он так обучен и весь его опыт говорит, что все, что в мире происходит — это организуется теми, или иными группами влияния. Поэтому, он действительно думает, что Майдан сделали американцы…
– Это паранойя у него?
— Паранойя — это слишком затертый термин, который требует его обвинить, что он болен. Скажем так — это специфика его мировосприятия. Он не может просто понять, что людям хочется жить в стране, где честные выборы, где власть немножко меньше ворует, где налогоплательщики могут оказывать немного большее воздействие на политику своей страны.
Он видит свою функцию в том, как один из лидеров группы влияния, давать отпор другим группам влияния, которые в его представлении покушаются на российский суверенитет, который он воспринимает как суверенитет своей группы влияния. Объектом этого суверенитета является не российский народ, которому можно мозги законопатить. Объектом является коллективный Путин.
Он думает, что тоже самое на Украине. Только он не понимает, кто объект суверенитета на Украине. Он думает, что там объект суверенитета Обама, так у нас многие думают. Что в этой ситуации он может делать? Он обязан давать отпор вот тем группам влияния, которые у советского союза украли территорию.
И здесь еще один, третий парадокс или фактор. Он же понимает, что в мирном экономическом существовании Россия, с ее экономикой и авторитарной моделью ручного управления и западная модель организации экономического пространства, с каждым годом все очевиднее отрывается от путинской модели. Т.е. он не может предложить Украине более эффективную экономическую модель, а Европа может.
Он может Украине предложить только скидку на газ или, наоборот, завинтить кран газовый. вот и все что он может.
Только в войне его стиль жизни, его страна, которую он считает своей, только в военной сфере еще сохраняется конкурентоспособность. В прямом военном столкновении Россия сильнее Украины, а вот в экономическом противостоянии через 2-3 года-не факт. Поэтому нельзя допустить, чтобы у Украины улучшалась жизнь. Базовая задача [Путина] ухудшить ситуацию на Украине.
Тем, кто от его неэффективной модели отошел, от его неэффективной системы ценностей отошел — наказание и другим назидание. Типа, смотрите, что происходит с Украиной, попробуйте идти этим путем — тоже получите.
И последнее, исходя из всего этого, ему необходимо иметь в Украине такое больное пятно, или язву, куда в нужный момент можно запустить палец, или кочергу и там покрутить, чтобы соседу было больно. Это зона влияния, или зона контроля. Пока есть территориальный спор на Украине, Украина не может формально прийти к НАТО.
Для того, чтобы ситуацию поддерживать ему надо немножко расширить границы, округлить их, как говорят военные у нас. Он хотел бы округлить. Путин, конечно, никогда не признается, но в принципе для него было бы неплохо завоевать Мариуполь, было бы неплохо для него расширить выходы [к морю]. В идеале давно забыта идея прорваться в Крым до Приднестровья. Но ресурсов не хватит, а вот немножко расширить — это он с удовольствием.
Так, или иначе, он не хочет, но вынужден будет делать Приднестровье 2. Потому что дойти до Киева кишка тонка, для этого надо вводить тысяч 50-70 живой силы. Но, пока ему люди, которые думают об экономике, такого развития событий отчаянно не рекомендуют. Хотя, силовики [вокруг Путина] как раз думают, что все отлично. Они говорят, что российская армия сильнее украинской и, почему это преимущество не использовать уж коль все равно с Западом поссорились дальше некуда.
Есть еще пятый резон, который заключается в том, что вокруг Путина есть группы влияния, которым холодная война выгодна. Они получают доступ к бюджету, они получают политическое влияние, потому что Путин только на них опирается.
Путин делает все предсказуемо и все глубже и глубже увязает в этой крайне неприятной и ненужной ему войне…
– Т.е. обострение только будет продолжаться?
— Оно будет то продолжаться, то охлаждаться. Ничего нового. Возьмите тот же Нагорный Карабах в девяностые. Как для России что-то опасное начинали [на Кавказе] строить: нефте/газопровод, так сразу происходило обострение карабахского конфликта. Сейчас эту же функцию будет выполнять Восток Украины.
