Российский президент хочет захватить в Сирии достаточно территорий, чтобы Западу пришлось договариваться с Асадом
Об этом написал российский медийщик, колумнист Bloomberg Леонид Бершидский.
Еще до того, как Россия начала бомбардировку наземных объектов в Сирии, всем вовлеченным должно было стать понятно, что ее действия будут следовать шаблону, который Путин уже применял в Украине. Он не остановится ни перед чем, чтобы его союзники захватили новые территории и усилили свою переговорную позицию, а его дипломатическая служба и пропагандистская машина сделают все, чтобы создать дымовую завесу, скрывающую настоящие планы.
В среду Совет Федерации дал Путину разрешение на использование войск за границей. В марте 2014 года аналогичное решение предшествовало аннексии Крыма, но между двумя разрешениями Совета Федерации есть существенная разница. В прошлогоднем речь шла конкретно о разрешении использовать российские войска в Украине. Документ, принятый в среду – всеобъемлющий. О Сирии в нем вообще не говорится, а президент получает право «использовать Вооруженные силы Российской Федерации за пределами Российской Федерации, основываясь на общепринятых принципах и нормах международного права».
Разница между документами – показатель использования той же тактики. Путин не связан решениями своего марионеточного парламента, и саму парламентскую процедуру использует исключительно для того, чтобы вселять страх в своих врагов. В марте 2014 в резолюции говорилось об Украине, а не конкретно о Крыме – это был сигнал пришедшему после революции правительству сидеть тихо и позволить Путину отобрать полуостров или же столкнуться с угрозой полноценного вторжения. В сентябре 2015 Путин угрожает уже всем.
После того, как резолюция была одобрена единогласно, глава путинской администрации Сергей Иванов и спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко сказали, что речь идет только о Сирии, и Россия ограничится авиаударами. Это, как и все заявления Москвы, ничего не значит. Путин хочет полной свободы в поддержке сирийского президента Башара Асада.
В понедельник на Генеральной ассамблее Путин говорил о борьбе с террористической угрозой ИГИЛ, но также дал понять, что он, как и сирийский президент, не видит разницы между ИГИЛ и повстанцами, выступающими против режима Асада. «Ряды радикалов теперь пополняются за счет членов так называемой умеренной сирийской оппозиции, которую поддерживает Запад, – сказал он. – Сначала их вооружают и тренируют, а затем они переходят на сторону ИГИЛ».
Типичный Путин: нет никаких доказательств, что противники Асада массово вступают в ИГИЛ, но российский лидер с радостью использует единичные случаи в поддержку своих аргументов. Именно так он поступал во время развития конфликта в Восточной Украине, называя украинских солдат «нацистскими карателями» и оправдывая этим свои действия.
Из официальных заявлений Путина, как правило, четко понятно, кто назначен врагом, хотя причины, которыми он оправдывает свои решения, часто сомнительны. Но, когда дело доходит до борьбы с врагом, Кремль не чувствует себя обязанным говорить правду. Для Путина, офицера спецслужб, обман – важное оружие. В течение всего украинского кризиса Россия отрицала наличие своих войск в Восточной Украине и даже делала вид, что не вооружает сепаратистов. Теперь официальная Москва отрицает, что цели, по которым РФ била в Сирии, не имеют никакого отношения к ИГИЛ.
В среду российское Министерство обороны заявило, что РФ бомбила позиции ИГИЛ. После того, как госсекретарь США Джон Керри сообщил Лаврову, что это, похоже, ложь, российский министр ответил знакомым гамбитов, потребовав доказательств.
«Докажите» было российским ответом на любые обвинения с украинской стороны, а каждый раз, когда доказательства предоставлялись, Москву они не устраивали. Неудивительно: Кремль участвует не в академической дискуссии, где доказательства имеют значение. Он ведет войну, в которой сила является окончательным аргументом и зачастую подкрепляется обманом.
В Украине Путин сперва надеялся, что сепаратисты при минимальной поддержке Москвы, захватят русскоязычный Восток и Юго-Восток, разделив Украину надвое и сделав вмешательство слишком рискованным для Запада. В военном плане сепаратисты проиграли, поэтому Путин направил к ним на помощь регулярные войска, отказываясь разговаривать с правительством в Киеве, пока не захватил достаточно территорий, чтобы вести переговоры с позиции силы. На захваченных территориях находится значительная часть промышленных предприятий Украины, и с ними экономическое восстановление будет намного проще. Поэтому Киев не хочет отказываться от этих территорий, а Путин сохраняет рычаги влияния и возможность продолжать дестабилизировать Украину.
В Сирии Путин также будет делать все, чтобы сирийский президент смог отбить потерянные территории, будь то у ИГИЛ или других выступающих против него групп, и я не стал бы исключать локального вторжения российских войск в случае крайней необходимости. Путин, вероятно, понимает, что он не сможет помочь Асаду захватить всю Сирию, поскольку в конфликте замешано слишком много внешних игроков. Вместе Россия и Асад могут отбить достаточно территорий, чтобы договариваться о послевоенном устройстве с позиций силы. Именно за этим Асад обратился к Путину изначально. В данный момент цели Путина совпадают с целями сирийского президента, поскольку он хочет усилить и свою роль; разговаривая с Асадом, западные лидеры будут говорить с Путиным.
Сирийский президент, видимо, не понимает, что Путина легко позвать, но очень трудно выгнать. Пророссийские лидеры сепаратистов, которых постоянно сменяют и унижают наблюдатели из Москвы, уже это поняли.
Со стороны Керри и Обамы было бы наивно не понять это после 18 месяцев наблюдений за действиями Путина в Украине. Они, вероятно, осознают все последствия его вмешательства. Если они не противостоят ему более активно, это означает, что они надеются, что рано или поздно вмешательство Путина поможет закончить войну, что США сделать не удавалось, или же рассчитывают, что Россия переоценила себя и потерпит поражение. Обе ставки несут большие риски, но альтернатив практически нет. Как и в Украине, чтобы остановить Путина, с ним придется воевать.
