Нашу страну всегда губили внутренние распри, а не внешний враг. Внешний враг, наоборот, объединял
Об этом пишет на facebook Роман Бочкала, журналист, корреспондент Интер.
Мне больше всего запомнилась Институтская. То страшное утро. Как сейчас вижу – совсем молодые ребята карабкаются вверх по улице. Прячутся от пуль за деревянными щитами. Кто-то падает, чтобы уже не подняться. Кто-то уже ползет. Кто-то пятится назад, оттащить окровавленного товарища. Помню Грушевского, когда реально боялся поднять голову, чтобы не убили. Свистели пули… Ни миллионы на площади, ни пламенный Парасюк, ни Квасневские, ни Маккейны сделали ту революцию. Небесная сотня родила ее своей смертью. Молодые и отважные. Поверившие в мечту, не пожалевшие собственных жизней.
Украина стала другой. Но при этом другой не стала. Мы изменились. Но в целом и прежде «унылое говно». Те, кто был готов «честно и справедливо» получить «кулю в лоб», воруют так же беззаветно. Они даже хуже предшественников. Грабят жадно и ненасытно. Шаг стал короче. Появилось ощущение, что все «в последний раз». Раньше, приходя на должность, коррупционер степенно, не торопясь, выстраивал спрута. Сейчас все хаотично и быстро. Завтра может не быть. Гиены в вышиванках.
Да, я надеялся, что всё будет быстро. Но революция – это не машина времени. Она не способна институционально переместить общество резко вперед. Революция – это в лучшем случае акселератор, способный ускорить все хорошее, но и все плохое тоже. Нужно еще уметь воспользоваться этим драйвером. Понять, где кнопка «вкл», и вовремя успеть нажать «выкл». Но есть нюанс. Есть ужасное горе, которое пришло на нашу землю. Я думал, что оно способно изменить элиту, ее потребительское отношение к собственной стране, народу. Но жестоко ошибался. Её и элитой-то нельзя называть. По большей части это сборище случайных людей, в силу определенных обстоятельств оказавшихся на вершине пищевой цепи. На манеже все те же. И это тоже разочарование.
Кровь десятков тысяч украинцев оказалась неспособна изменить элиту. А собственной крови элита не пролила. За время Майдана и АТО не погиб ни один народный депутат. Ни один министр или олигарх. И чем дальше, тем больше я вижу главного врага не на востоке, а в тылу. Там по инерции мутят воду пришлые российские негодяи и заблудшие донбасские овцы. У них перспективы нет. А здесь жирные крысы в удобных креслах. Умасленные дорогими парфюмами головы, выучившие слова гимна. Они пугают больше, чем Кремль. Они приспособились. А мы ведь знаем, что эту страну всегда губили внутренние распри, а не внешний враг. Внешний враг, наоборот, объединял. Но, когда он ослаблял хватку, включалась жажда власти и алчность. Гетманов становилось много. А потом – занавес. Потом приходил Кремль.
Не знаю, сколько у нас осталось времени. Но точно на два года меньше. У всего есть предел. Физика учит, что постепенное накопление повреждений под воздействием напряжения приводит к разрушению. Усталость есть даже у металла. Сначала он гнется, а потом берет и ломается. Мы тоже гнемся. Терпим, сцепив зубы. Но пока не сломались. Мы смотрим на доллар по 27 и бодримся: «ничего, нашим бойцам сейчас хуже – пойду, отправлю бушлаты на фронт и куплю дешевой колбасы на оставшиеся».
Мы верим и ждем. И я, правда, верю! По-настоящему. Не всё пропало. Изменения к лучшему есть. Пока что редко видимые невооруженному глазу. Единичные всходы на еще голом поле. Когда паззлов мало, общей картины не понять. Разве что издалека. А оттуда видно, наверное, только Богу. А мы не боги. Мы всего лишь люди. Слабые, доверчивые существа. Главное, чтобы паззлов и дальше становилось больше. Чтобы фрагментарность приобрела узор. И тогда нам будет не стыдно перед ними. А пока хвастаться нечем. Но мы всё помним. И ничего не забудем. Герои не умирают!
