Боясь лидеров современного развития – США и ЕС, грозя им гиперзвуковыми ракетами, невозможно «быть страной, открытой миру», невозможно преодолеть отставания в технологиях,
Послание Владимира Путина Федеральному Собранию неоднократно переносилось, нагнетая ожидания о некоем рубежном смысле, заключенном в нем. И в определенном смысле за две неделе до своих перевыборов российскому президенту удалось этот рубеж обозначить.
Прежде всего, была окончательно подведена черта под попыткой агрессивного переустройства границ постсоветского пространства и обозначено место России в посткрымской реальности. За всеми красивыми видео с «чудо–оружием» скрывается отказ от наступательного движения. Стратегическими ракетами гибридные войны не ведутся – его задачи охрана режима от сценария «цветной революции». По крайней мере, так видится ситуация из Кремля. И как свидетельство этого перехода – свежая новость про принципиальное согласие российского президента на размещение миротворцев на всей территории ДНР и ЛНР, включая границу с Россией. За неприкрытой сдачей непризнанных республик стоит окончательное прощание с идеей создания «русского мира» военным и возможный переход к выжиданию распада страны естественным путем под гнетом социально-экономических проблем, в надежде на последующий про-российский поворот. Но это опять – таки игра от обороны, а не наступательная политика, и передышка для соседей.
А для самой России остается «осажденная крепость». Именно так и надо читать все тезисы о необходимости внутреннего развития. О нем Путин говорил и в 2000, и в 2012 и будет говорить дальше. Но обычно дальше слов дело не шло, и не могло идти: пустоту на месте сердца власти не перестроить, не поменяв организующий принцип устройства российской системы. Не вернув в общество политику, как арену взаимодействия и разговора разных общественных групп и интересов, не построить госслужбу по принципам эффективности (то есть прошедшие 18 лет она строилась по другим принципам?) и не «расширить пространство свободы во всех сферах». Боясь лидеров современного развития – США и ЕС, грозя им гиперзвуковыми ракетами, невозможно «быть страной, открытой миру», невозможно преодолеть отставания в технологиях, которые создаются путем международной кооперацией и неконтролируемого обмена идеями свободных людей.
В целом же стилистика доклада напомнила лексику середины 1980-х годов: ускорение, несмотря на пребывание в осаде. Это делает ненулевой вероятность Перестройки-2 в ближайшие 6 лет, при сохранением за Путиным символического поста и реального контроля над политическим процессами. Главной проблемой в этом сценарии становится заключение мира с США. В прошедшие 4 года российский режим перешел слишком много черт, которые сделали его существование неприемлемым для американской элиты. И увы, речь идет не о жертвах бомбежек в Сирии, или каждую неделю погибающих украинских солдатах. Роковым стало вмешательство в выборные процессы в странах, в которых демократический механизм смены власти – основа политического консенсуса. И не важно, что реальный эффект от этих действий был незначителен. Факт вмешательства важнее эффективности этого вмешательства, Путин стал недоговороспособным, и российской элите был предложен выбор между ним и их капиталами.
Новые ракеты, таким образом, это сигнал о том, что Путин уходить не собирается, и даже если уйдет точно не намерен отвечать за свои действия. «Не имеющие аналогов системы вооружения» – предмет торга, задача которого сделать цену его ухода неприемлемо высокой для западных партнеров. Но, при этом, российский президент не против договориться о мире с Западом, при сохранением за Россией некоего статуса, который обеспечит консервацию системы власти в стране, гарантирующей ему как минимум личный иммунитет. Для России это – не самый плохой вариант, так как допускает возможность даже радикальных реформ по переустройству общества, при гарантировании иммунитета верхушке российской элиты и сохранения имперской структуры внутри страны (вариант Навального). О том, что никакой федерализации и регионализации не будет в Послании было сказано достаточно четко – вместо этого акцент сделан на магистралях имперской власти и узлах контроля над территорией (в прямом и переносном смысле).
Так выглядит желаемое Путиным будущее для страны – авторитарная модернизация в суверенном неприкасаемом мирке. Вопрос только в том, согласится ли на это Запад, а также удастся ли осуществить столь сложную трансформацию при абсолютно непрофессиональном управленческом корпусе и системе контроля над имеющимися ресурсами, нищающем населением и закрытости от мира.
Павел Щелин, ассоцированный эксперт Украинского института будущего
