"Миссия выполнима" - так называется новый блокбастер, запущенный Минфином в виде новой среднесрочной стратегии управления государственным долгом на 2018-2020 гг.
Проблема выплаты внешних займов будет определять наше осеннее “сегодня” и ближайшее “завтра”. Во всяком случае, на период грядущих двух-трех лет львиная доля госбюджета обречена уходить на выплату долгов как внутренних, так и внешних. В относительных показателях речь идет о 30% расходной части. В абсолютных цифрах – порядка 250-300 млрд грн в год. Чтобы осознать глубину долговой ямы, в которой оказалась Украина, даже не нужно пересчитывать размер долга на душу населения, тем более что подобная методика слабо действует на людей, причем что у нас, что за океаном. Если бы среднестатистический житель США каждый день думал о тех “тысячах долларов”, которые он гипотетически должен как гражданин страны, ему бы не осталось времени подумать о новой ипотеке, и кусок индейки неминуемо застрял бы в глотке на День благодарения. Что касается обычного украинца, то он даже и напрягаться по этому поводу не станет: “Пусть отдают те, кто брал”.
Тем не менее в ближайшее время мы будет тратить на выплаты внешним и внутренним кредиторам сумму, в полтора раза превышающую общие затраты на оборону, в два раза – на медицину и образование, в три раза – коммунальные дотации населению. Не говоря уже, что это, по сути, шесть годовых бюджетов на ремонт дорог
У госдолга весьма токсичная карма и длинный “астральный хвост”. Берут зачастую одни, а отдают другие. Которые тоже берут и не только с целью отдать. Любая задержка по платежам приводит не к появлению чего-то нового, а к занесению “строгача” в “карму” той или иной страны. Если где-то и сохраняется преемственность власти и работают причинно-следственные связи – так это в вопросе выплаты внешних долгов. Тарас Шевченко явно не знал о будущем государственном долге, но его универсальная формула “и мертвым, и живым, и не рожденным землякам” явно применима и к понятию суверенной задолженности. В политической системе координат – это звучит примерно так: “мертвые” политики берут в долг, “живые” – его приумножают, а отдавать придется “еще не рожденным”.
Таким образом, перед нами вырисовывается весьма непростая дилемма. Либо пойти по исландскому сценарию, провести всенародный референдум и послать кредиторов в сад. В таком случае высвобождаются колоссальные внутренние резервы для стимулирования экономического роста. Но для этого необходимо наличие того, что можно эффективно “стимулировать”. Самым ужасным и оттого наиболее реальным вариантом здесь может быть ситуация, при которой кредиторы будут обижены, а деньги банально потрачены на убыточные инфраструктурные проекты или аттракцион социального популизма. Кроме того, даже дефолт нужно проводить красиво.
Второй вариант – подобно Bos taurus или серому украинскому волу, впрячься в лямку погашения государственных кредитов всем наличным составом населения, а чтобы вернуть долги, придется либо занимать новые, либо затягивать пояса. А с учетом параметров нашего долга – и то и другое.
Хотя некоторые эксперты успокаивают украинцев примером таких стран, как Япония и США, где отношение суверенного долга к ВВП превышает 100%. У нас же пока этот относительный показатель чуть выше 60%. Но здесь есть несколько “рогатых”, которые кроются в деталях. Во-первых, для того, чтобы иметь безлимит на внешние займы, страна должна: а) обладать инвестиционным рейтингом; б) эмитировать одну из резервных мировых валют (доллар, фунт, евро, франк, иену). У нас нет ни того ни другого. Зато есть условно конвертируемая гривня, выпущенная Нацбанком, как бумажный кораблик, в свободное плавание по дождевой канализации и “мусорный” кредитный рейтинг.
Во-вторых, Минфин, говоря о долге, зачастую упоминает лишь о прямом и забывает о гарантированном. Конечно, на Западе показатель гарантированного госдолга – это своего рода экзотика. Например, в США не принято давать государственные гарантии по долгам автодорожных или зерновых компаний. А у нас в прежние времена – вполне. В результате нынче от тех займов – ни дорог, ни денег, зато в сухом “профите” – госгарантии по долгам, которые составляют более $10 млрд, или 10% ВВП (условно определим в пределах $100 млрд). Сама сумма внешнего долга по состоянию на 30 июня 2018-го составляет $37,5 млрд, или 37,5% ВВП. Что касается внутреннего долга, то его размер несколько меньше – $28,6 млрд (в эквиваленте), или 28,6% ВВП. Суммарно, общую задолженность Украины нынче можно определить в пределах 76,3% валового продукта, и эта цифра разительно отличается от индикатора выставленного Минфином на текущий год – 60%. Как мы уже догадались, “дисконт” получен в результате невключения в расчет суммы гарантированного долга.
Утвержденный на государственном уровне вектор европейской интеграции иногда приводит к парадоксальным последствиям. В случае с долгом – это “бремя” маастрихтских стандартов, которые определяют параметры как для действующих участников ЕС, так и для стран-кандидатов. В соответствии с ними отношение госдолга к размеру ВВП не должно превышать 60%. Именно поэтому любая стратегия, выписываемая в Минфине, будет так или иначе прогнозировать снижение данного относительного показателя за отметку “60%”. Иначе эта программа просто не будет воспринята на Западе. Здесь стоит отметить, что уровень суверенных долгов является одним из ключевых для европейских аналитиков при анализе основного спектра рисков, присущих стране-кандидату. Тяжелая кредитная история Греции и перспектива аналогичных рисков в Италии и Испании – тому яркое подтверждение. Именно поэтому для того, чтобы диалог о европейской интеграции не вызывал у западных партнеров болезненный озноб, Украина должна решить, кроме того, и задачу сокращения госдолга до 50-55% ВВП.
Написать это легко, но как насчет практики? Для оценки этих перспектив перед нами достаточно простая математическая задача. Есть долг в валюте – это некая константа. Но для трансформации в гривневый эквивалент нужно знать курс. Что касается размера ВВП, то он определяется в национальной валюте и с учетом курса представляет собой переменную и плохо прогнозируемую величину (валютный эквивалент). Минфин планирует, что сам размер госдолга в ближайшие несколько лет увеличится с $66 млрд до $72 млрд как за счет роста внешних заимствований, так и внутренних. Это что касается абсолютных показателей. Но при этом относительный индикатор (долг/ВВП) почему-то сократится с 60% до 49%. Очевидно, что добиться этого можно лишь благодаря росту ВВП или укреплению гривни. Простой расчет показывает, что при размере долга в $72 млрд и его отношении к ВВП в 49%, объем валового продукта в 2020-м должен достигнуть почти $150 млрд.
Если говорить о ВВП, то его номинальная величина может расти как за счет дефлятора, так и с учетом реального прироста. В последние годы реальное увеличение валового продукта было минимальным, зато с помощью инфляции ВВП “раздуло” почти в два раза – до 3 трлн грн. Как показывают прогнозы НБУ, МЭРТ и Минфина, инфляция в ближайшие годы сократится до 5%, то есть роль дефлятора в росте номинала ВВП заметно сократится, а реальный рост будет колебаться в пределах 3-4%. Но даже если мы возьмем коэффициент роста ВВП (дефлятор + реальный прирост) на уровне 1,15, то получим к 2020 г. валовой продукт в размере 4,5 трлн грн.
Для выполнения прогноза Минфина относительно достижения валютного эквивалента ВВП в пределах $150 млрд, курс гривни к доллару не должен превысить 31 (2020 г.). А в 2019-м – не более 29,5. В этом году – не более 31
Таким образом, более-менее реальный прогноз Минфин дал лишь на текущий год. В дальнейшем для достижения снижения показателя долг/ВВП необходим как динамичный рост, так и стабильность национальной валюты. Причем важно достичь именно кумулятивного эффекта: рост + курсовая стабильность.
Но уже сейчас Минфин говорит о возможных рисках, которые могут воспрепятствовать этому. На данный момент существуют пять альтернативных стресс-сценариев.
Первый предполагает проявление осенью текущего года курсового шока: девальвация гривни до отметки 36 грн/$, что в общих чертах совпадает со сценарием НБУ (при прекращении сотрудничества с МВФ и падении цен на товары украинского экспорта, в первую очередь – металл и руду). В Нацбанке оценивали глубину курсового шока – 40 грн/$. Реализация данного сценария приведет к росту стоимости обслуживания долгов на 20%, или 40-50 млрд грн в год.
Второй шок – шок процентных ставок в случае оттока капитала с рынков развивающихся стран, который уже, кстати, начался, особенно учитывая масштабы девальвации турецкой валюты – лиры (с 3,8 до 6,8 лиры за доллар). По мнению аналитиков, при прохождении отметки в 7 лир за доллар вполне возможен полномасштабный кризис турецкой банковской системы и, соответственно, возникновение проблемных активов в европейских банках и финансовых компаниях на сумму более 100 млрд евро. Все это грозит развивающимся странам полноценным кризисом длительностью два-три года. Для Украины подобный сценарий может значить смещение кривой доходности по внешним займам в диапазон выше 9% и внутренним – за горизонт в 20%, что значительно осложнит возможности Минфина как привлекать новые долги, так и обслуживать старые.
К прочим сценариям относят: замедление роста ВВП; шок первичного баланса (когда текущие налоговые и неналоговые поступления не смогут покрывать бюджетные расходы, кроме выплат по долгам); а также шок условных обязательств в результате нового банковского кризиса, а банковская система у нас сейчас на 60% государственная. “Капитализация” последнего шока, по мнению Минфина, потянет на 94 млрд грн, хотя если быть объективным, в него стоит закладывать все обязательства госбанков перед населением, то есть порядка 270 млрд грн.
Реализация как минимум двух из пяти указанных выше шоков, приведет к тому, что вопрос дефолта из разряда “быть или не быть” перейдет в простое “когда?”.
В случае позитивного внешнего фона Минфин планирует достичь снижения показателя “долг/ВВП” за счет увеличения удельного веса в общей структуре долгов льготного кредитования со стороны международных финансовых организаций (МФО) и перехода на заимствования в гривне. Кроме того, совершенно оправданно в министерстве говорят о том, что проблема наших долгов не в их размере, а напряженном платежном графике и высокой стоимости. Если удастся рефинансировать нынешнюю задолженность хотя бы на 50-60% и “удлинить” до 30-40 лет, проблема внешних выплат для Украины заметно ослабнет.
Но для привлечения кредитов МФО необходим новый пошаговый план реформ на ближайшие три-пять лет, а для перетока долгов в гривню – стабильная нацвалюта. В условиях, когда курс “плавающий” и Нацбанк самоустранился от курсовой политики, одалживать будут в валюте, а в гривне – только “коротко” и “дорого”. Таким образом, для формирования эффективной долговой политики и развития внутреннего рынка капитала нужен прогнозируемый курс и политика курсового коридора. Кроме того, Украина уже “созрела” для законодательного ограничения верхней планки госдолга, а сама политика государственных заимствований должна формироваться с учетом потребностей реального сектора в инвестициях и кредитах. Пока же весь ресурс с рынка капитала государство оттягивает на себя и планирует это делать и впредь…
