В чем разница между европейскими и украинскими посткоммунистами.
В ночь с 19 по 20 ноября 1995 года я чуть не сломал шею в гостинице польского Эльблонга. Телевидение транслировало итоги второго тура выборов президента Польши: соперниками были легендарный лидер “Солидарности”, действующий глава государства Лех Валенса и посткоммунист Александр Квасьневский. Экзит-полы обещали Валенсе бесспорную победу – что подтверждалось многочисленными экспертными оценками. Когда стало ясно, что результаты уже не изменятся, включил телевизор погромче и направился в душ. Об этом пишет Виталий Портников в ЛІГАБізнесІнформ.
И тут стали передавать результаты из Центризбиркома. Показалось, что из-за шума воды я чего-то не расслышал или мне отказывает мой польский: новым президентом Польши стал посткоммунист! Бросился обратно в комнату, забыв о мокром поле – и так и грохнулся перед телевизором, на экране которого красовался новый президент Польши Александр Квасьневский. Нет, я ничего не сломал. Но разочарование было огромным. Как могло произойти, что Польша “Солидарности” предпочла посткоммуниста Леху Валенсе?
Я задавал этот вопрос попутчикам по поезду, спешившему из Эльблонга в Калининград. Попутчики, поляки, делавшие бизнес в России, были, напротив, счастливы: наконец-то окончилось время гнилых либералов, “наш Саша” – вот он-то подружится с Кремлем.
“Наш Саша” – эту характеристику Квасьневского я слышал не в первый раз. Перед выборами 1995 года был в Варшаве с группой молодых российских политиков и журналистов, нас принимали в посольстве РФ. Посол России, ветеран советской дипломатии, говорил примерно то же: Валенса, Михник, Геремек, Мазовецкий – это все чужаки. А вот “наш Саша”…
Время показало, что ошибался я, ошибался ветеран дипломатии, ошибались попутчики в поезде. Александр Квасьневский не стал – и не мог стать – президентом левого реванша, но зато он стал вторым лидером новой Польши, сумевшей преодолеть исторические рвы прошлого и совместными национальными усилиями прийти в европейскую и евроатлантическую семью.
Время показало, что для понимания личности политика нужно точнее понимать не только его собственную обучаемость и умение соответствовать моменту, но и те различия, которые были у “народной” Польши и Советского Союза. Это для нас, в Киеве или в Москве, Квасьневский – бывший комсомолец, сделавший удачную карьеру молодежного и спортивного чиновника.
На самом деле Квасьневский никогда не был комсомольским функционером – просто потому, что Социалистический союз польских студентов, который стал для него настоящим началом карьеры, не был комсомолом. Это была организация, вынужденная быть более либеральной и открытой – насколько это вообще было возможно в Польской Народной Республике. Именно из штаб-квартиры студенческого союза у Квасьневского – та дипломатичность, осторожность и готовность к переменам, которые станут чуть ли не главными чертами его политического стиля и помогут сохраниться в политике, когда махина ПНР обрушится прямо на головы ее чиновников и активистов.
Именно эти черты позволят ему дважды стать президентом всех поляков. Не сразу, конечно. Но сейчас уже трудно представить, какое расстояние отделяло не только избирателей Квасьневского, но и его самого, от поляков, голосовавших за Валенсу. И в этом тоже заслуга президента, десять лет правления которого ознаменовались вступлением в НАТО, в Евросоюз и утверждением “другой” Польши, которая казалась невозможной в момент его избрания главой государства. Другая – новая Польша – смогла стать адвокатом Украины в Европе.
Тот вклад, который внес Александр Квасьневский не только в польско-украинские отношения, но и в саму украинскую политику, трудно переоценить. Квасьневский, который и в польской политике менялся в зависимости от требований времени, в политике постсоветской не стеснялся быть “нашим Сашей”. Он блестяще понимал психологию своих украинских визави – лучше, чем кто бы то ни было. Он знал, что альтернативной личным отношениям Кучмы и Ельцина должны быть другие личные отношения Кучмы – с ним, Квасьневским. Он эти отношения и сформировал – поэтому в том, что в годы правления Кучмы Украина все же не оказалась там, где ее хотели бы видеть тогдашние обитатели Кремля, есть неоспоримая заслуга Квасьневского. Как и в том, что в 2004-м результатом Майдана стала не гражданская война и крах государства, а круглый стол, который привел Украину к парламентской республике. Не вина Квасьневского, а беда украинцев, что они не смогли воспользоваться этим шансом и спустя несколько лет вернулись в прошлое.
Теперь, спустя годы, Квасьневский, ставший ветераном европейской политики и не утративший влияние в собственной стране, вновь борется за украинский шанс, которым мы снова можем не воспользоваться. Он снова стал “нашим Сашей”, используя свои способности дипломата и мастера компромиссов в борьбе за чужую страну, именно потому, что является – как это трудно понять многим его украинским коллегам – настоящим польским патриотом. Стабильная европейская Украина – в интересах Польши. Нужно просто уметь этими интересами дорожить.
Виталий Портников
