Французы боятся России, русские видят войну глазами Сталина и Брежнева. Подводя итоги торжеств в Нормандии по случаю 70-летия высадки союзников, «Фигаро» приводит результаты юбилейного опроса, который подтверждает франко-германское примирение и показывает рост страха перед Россией.
Пока россияне не видят в истории Второй мировой войны ничего, кроме победы Москвы, французы перестают считать СССР главным «творцом победы» над Гитлером.
Если для «Паризьен» символ франко-германского примирения в субботнем номере – это фотография дружеских объятий двух ветеранов, бывших противников француза Леона Готье и немца Йоганнеса Бёрнера, то для «Фигаро» – это результаты социологического опроса французов.
Опрос, проведенный институтом Ifop к 70-летию высадки в Нормандии, показал: как и 10 лет назад, 82% французов считают Германию самым надежным союзником своей страны. На втором месте в списке надежных союзников – США, по мнению 77% опрошенных.
Россия своими действиями подорвала доверие французов, – отмечает «Фигаро». Сейчас лишь 13% считают Москву надежным союзником Франции. 10 лет назад их было на 26% больше, – сухо констатируют социологи.
Зато Россия уверено вскарабкалась на третье место в «рейтинге» стран, угрожающих безопасности Франции – после Ирака и Ирана. Теперь 17% опрошенных видят в Москве угрозу своей стране (Иран и Ирак считают угрозой 20-22%). 10 лет назад боялись России лишь 3% французов, – сообщает «Фигаро».
Стоит россиянам задуматься также, почему в глазах французов роль СССР в победе над германским нацизмом становится все менее важной. Десять лет назад 57% считали Советский союз «главным творцом» победы над Гитлером. Теперь так думает лишь 23% французов. Решающую же роль США в победе над Третьим Рейхом раньше видело лишь 20% французов, теперь – половина!
Но русским, видимо, недосуг размышлять над французскими опросами. В их скудной исторической памяти почти нет места «второму фронту» и высадке союзников в Нормандии. Для жителей России войну в одиночку выиграл СССР, – пишет в своем материале московский корреспондент «Фигаро» Пьер Авриль. Его собеседники либо не слышали о союзниках вовсе, либо не считают их помощь в войне важной.
Историк общества «Мемориал» Борис Белинкин в интервью «Фигаро» отмечает, что российская историография, литература и кино сосредоточены на советском фронте Второй мировой – на битве за Сталинград или взятии Берлина. Лишь немногие историки занимаются в России «вторым фронтом», но доступ к их работам ограничен. В российских учебниках битва за Нормандию представлена как «побочное, вторичное» событие войны. Решение об открытии «второго фронта» представлено как запоздалое, а его единственной причиной названо беспокойство Запада победами и быстрым продвижением советских войск в Европе. Русские уверены, что история на Западе сфальсифицирована, а роль союзников в борьбе с Гитлером искусственно раздута, – отмечает «Фигаро».
«Антиамериканская риторика по-прежнему влияет на наше восприятие истории», – с сожалением замечает российский историк Борис Белинкин. «Общие представления россиян об истории Второй мировой как были, так и «остались в эпохе Сталина и Брежнева», – цитирует «Фигаро» мнение сотрудника «Мемориала» о своих «ленивых и нелюбопытных» соотечественниках.
