Последние обвинения против российской оппозиции заставляют вспомнить показательные процессы 1930-х годов
Возможны ли в современной России массовые политические репрессии, рассуждает в статье для DW социолог и публицист Игорь Эйдман.
В одной старой антисоветской пародии на вопрос сына “был ли 1937 год?” правоверный сталинист отвечает: “Не был, но будет!”. Парадоксально, но почти через четверть века после краха СССР эта угроза вновь стала звучать зловеще.
Агент Навальный и другие враги
За последние две недели произошел целый ряд событий, свидетельствующих о стремлении власти возродить лексику и правовую практику сталинских времен. Гостелевидение показало фильм Киселева об “агенте Навальном”, сделанный с грубыми фальсификациями и навешиванием шпионских ярлыков в духе 1937 года. Затем появилась публикация главы СКР Александра Бастрыкина, потребовавшего введения нового драконовского законодательства против инакомыслящих. А кинорежиссер Михалков предупредил телезрителей о глубоко законспирированной “невидимой части” врагов России в СМИ, образовании, банках и не только.
Дальше борцы с “врагами” от слов перешли к делу, вернее к делам, причем уголовным. Например – против журналиста крымского проекта “Радио Свобода” Николая Семены и главного юриста ФБК Ивана Жданова.
Понятно, что в такой атмосфере любое преступление может показаться вражеской вылазкой. В убийстве бас-гитариста группы “Любе” “патриоты” обнаружили “украинский след”. Представитель МИДа Захарова и писатель Прилепин поспешили использовать произошедшую трагедию для нагнетания антиукраинской истерии. Правда СКР вскоре опроверг эту версию, но дело-то было сделано – слух о “подлом убийстве врагами музыканта-патриота” запущен.
От пропаганды к показательным процессам?
После “белоленточных” протестов, сильно напугавших Кремль, была запущена долгосрочная информационная кампания, под условным названием “Зрелища вместо хлеба”. Первыми “зрелищами” стали сочинская Олимпиада и аннексия Крыма.
Чтобы этот механизм манипуляции общественным мнением бесперебойно работал, в его топку нужно регулярно подбрасывать новые информационные “дрова”. Сейчас, не имея ресурсов на очередные “победы” над внешними врагами – ведь надо же как то отвлекать население от материальных проблем – власти вбрасывают в СМИ новую шумную историю. На этот раз в ее центре – внутренние “враги”.
Российская пропаганда применяет сталинскую информационную тактику образца 1937 года. Новый Троцкий или даже Гольдштюкер из 1984 года Оруэлла – Билл Браудер. Его агенты – российские оппозиционеры. После чудовищно нелепых обвинений Киселева остается только объявить, что Навальный по заданию Браудера отравил партию детского питания мышьяком. “Сталинская школа фальсификаций” возрождена, по крайней мере, на уровне СМИ.
За этим может последовать возрождение советских карательных практик, например тех же показательных процессов. От обвинений в духе Вышинского по государственному телевидению до процессов а-ля 1937 год – один шаг. И Бастрыкин в своей нашумевшей статье фактически предложил новый юридический механизм усиления репрессий, позволяющий этот шаг сделать. Если “план Бастрыкина” будет осуществлен, “информационный сталинизм” может в какой-то степени перейти в реальный, гонения против оппозиционных активистов резко усилятся.
Однако массовый террор а-ля 1937 год вряд ли повторится. Для этого необходима воля диктатора, поддержка элиты и соучастие населения, доносящего и шельмующего “врагов”. Сегодня ничего этого нет.
Представления народа о справедливости
Судя по результатам социологических исследований, большинство россиян в принципе считают недопустимым шельмование критиков власти как “врагов народа”. При этом большинство россиян считают Сталина и жестоким, бесчеловечным тираном, и мудрым руководителем. Причем, даже среди воспринимающих его как тирана немало тех, кто относится к покойному диктатору с симпатией и считает, что он сыграл положительную роль в жизни страны.
Скорее всего, это связано с тем, что Сталин терроризировал не только оппозицию и простых людей, но и правящую привилегированную верхушку общества, в т. собственное окружение. Расправляясь с партийной аристократией, он воплощал тайные мечты народа о “справедливости”. А многие россияне готовы терпеть лишения и тяготы, налагаемые на них жестокими правителями, взамен на удовольствие лицезреть как “с лобного места катятся боярские головы”.
Путин же не умеет и не хочет бить своих, держать в ежовых рукавицах элиту. Его окружение чувствует полную безнаказанность. Даже самые громкие процессы высокопоставленных чиновников, как например, дело Васильевой-Сердюкова, зачастую заканчиваются ничем. При Путине репрессии против правящей верхушки невозможны. А гонения только против оппозиционеров, даже объявленных СМИ врагами народа, не в состоянии вызвать массовый энтузиазм населения.
Как известно, если в первом акте пьесы на стене висит ружье, в последнем оно должно выстрелить. Судя по последним событиям, власти вытащили из кремлевского подвала ржавое сталинское ружье и повесили его на пропагандистскую сцену. Это ружье уже не способно на массовые убийства, не сможет оно и защитить существующий режим. Однако погубить многие судьбы оно еще в состоянии.
