Пока ИГИЛ не разбита, никто не может гарантировать, что теракты, подобные парижскому, не повторятся.
Пишет Леонид Бершидский, российский медийщик, колумнист Bloomberg.
Хотя многие детали нападений в Париже ночью пятницы, в которых погибли более 120 человек, остаются неизвестными, Исламское Государство, похоже, взяло на себя ответственность за теракты. Франция и все прочие страны, принимающие участие в сирийском конфликте, должны помнить недавний опыт России: террор не прекратится, пока не уничтожен его источник.
В субботу французский президент Франсуа Олланд сказал, что нападения были актом войны, осуществленным “армией” джихадистов. Это может быть в каком-то смысле правдой, даже если окажется, что некоторые из нападавших не были тренированными или же являются резидентами, а то и гражданами Франции (свидетели заявили, что нападавшие говорили по-французски без акцента).
Четверо из восьми нападавших, о которых известно, взорвали сами себя, не причинив ощутимого вреда – трое на Стад де Франс, где проходил матч между французской и немецкой сборными, и один на бульваре Вольтера. От этих атак погиб один мирный житель.
Остальные террористы убили больше 120 человек, расстреляв зрителей в концертном зале Bataclan и в переполненном кафе. Эта синхронизация только усилила психологический эффект от происшедшего. России такая тактика до боли знакома.
В 2004 году страну потряс ряд терактов. В феврале бомбист-смертник взорвал поезд метро в Москве, убив 42 человека. В июле 10 человек погибли от взрыва на рынке в Самаре; вскоре после этого произошли нападения на полицейские участки в Ингушетии, что привело к сотням жертв. В августе камикадзе взорвали два пассажирских самолета, унеся с собой 90 жизней, а еще одна смертница взорвала себя возле станции метро, убив десятерых (жертв было бы больше, успей террористка войти в метро, но ее остановил бдительный полицейский).
И, наконец, в начале сентября чеченская банда захватила 1 128 заложников в бесланской школе. 334 мирных жителя, включая 186 детей, погибли во время трехдневной осады. Она закончилась, когда отряд спецназа пошел на приступ, уничтожив 31 террориста.
С того ужасного года Россия пережила и другие теракты, но никогда такого масштаба. В 2005 Путин поставил управлять Чечней Рамзана Кадырова, который, поскольку его семья сама в свое время относилась к сепаратистам, обладал отличной разведывательной сетью в опустошенном войной регионе.
Кадыров получил от Путина щедрое финансирование и позволение игнорировать федеральное законодательство, не щадя тех, кого считает врагами. Ему потребовалось немногим более трех лет, чтобы прекратить войну и сделать новые теракты бессмысленными. Кампания была безжалостной.
В 2004 году основная война велась в горах Чечни, и атаки на Москву и другие мирные города были способом вселить страх в простых россиян, поднимая цену войны для власти.
Возможно, мотивация парижских террористов была такой же. Сегодня основная война идет в Сирии. ИГИЛ взяла на себя ответственность за теракты в Париже, как и за теракт в Бейруте, из-за которого погибли 43 человека. Становится все более вероятным, что ИГИЛ стоит за взрывом российского Airbus A321 над Египтом – это могла быть месть за действия РФ в Сирии. Теперь группировка, похоже, отомстила и французам, которые наносили авиаудары по позициям ИГИЛ в Ираке и Сирии.
С момента нападения на редакцию Charlie Hebdo Франция усилила внутреннюю безопасность. Контингент служб противодействию терроризму был увеличен более чем на 2 500 человек. Спецслужбы постоянно следят за 1 500 людьми, которые воевали в качестве джихадистов в Сирии и Ираке, а теперь у них есть еще и каталог из 11 000 человек, которые считаются опасными радикалами. Новый закон о разведке позволяет премьеру разрешать слежку в реальном времени как через электронные средства, так и физическую, с целью предотвращения терактов и без решения суда.
Франция также принимала относительно мало сирийских беженцев, поэтому не было необходимости проверять сотни тысяч людей на возможные связи с террористами.
Но эти меры предосторожности не предотвратят будущие атаки, так же, как всесильные спецслужбы Путина были не в силах остановить кошмар, творившийся в 2004 году. У них тоже были каталоги подозреваемых и почти неограниченное право на наблюдение и прослушивание. Иногда им удавалось оказаться на несколько шагов впереди, но удача не может быть абсолютной. Исламистские группировки умеют вербовать людей, а на организацию стрельбы или взрыв бомбы много времени не нужно.
Путин начал вторжение в Сирию отчасти потому, что помнит Чечню, и потому, что тысячи сепаратистов, воевавших с ним там, теперь присоединились к ИГИЛ или Фронту ан-Нусра.
Российский президент снова использует чеченскую тактику: он помогает жестокому местному лидеру, Башару Асаду. Франция и коалиция, возглавляемая США, должны теперь понять, что все они стали потенциальными целями. Им нужно решить, примут ли они путинский метод борьбы с террором. В Чечне он сработал, хотя никто не знает, получится ли так же в Сирии. Но одно ясно уже сейчас: пока сирийский конфликт не остановлен, а ИГИЛ не разбита, никто не может чувствовать себя в безопасности от терактов, подобных потрясшему в пятницу Париж.
