Теоретически, в международной жизни имеет смысл говорить лишь на некоем общем для всех понятийном языке.
Но СССР сознательно отступал от этого правила. Ибо советский язык был языком идеологии.
Идеология была замкнутой в себе и самодостаточной системой, претендовавшей на универсальность. Сама же советская система также максимально стремилась к замкнутости и самодостаточности, словом к автаркии. С этой позиции, было легко противопоставлять себя остальному человечеству.
«У вас свои буржуазные ценности — у нас свои пролетарские и коммунистчиеские ценности. И давайте соревноваться. И вообще принимайте нас такими какие мы есть. А не хотите не принимайте, вам же хуже будет. Мы-то всяко никуда не исчезнем». Словом, СССР претендовал быть цивилизационной альтернативой.
Тогда как Рашка претендует быть всего лишь вторым СССР. До которого ей так же далеко, как тому СССР — до всемирной республики Советов. От идеологии — только борьба с гомосексуализмом и попы с фейковыми реликвиями; от автаркии — только треп об «импортозамещении»; от сверхдержавного величия — только истерические заклинания про «ядерный пепел» (СССР, который реально противостоял США, вместо этого наоборот твердил о «борьбе за мир»).
Поэтому они и берут образцы стиля, возникшего в совершенно ином идейно-политическом контексте, и пародируют его, думая, что этим возрождают Сверхдержаву.
Павел Шехтман
