Страна в тяжелейшем экономическом и геополитическом кризисе. И вместо того, чтобы действовать, как лидер, Путин молчит и прячется.
Об этом на страничке в Фб написал Слава Рабинович.
Допустим, Путин жив и здоров. И каково его поведение за последние две недели?
Страна в тяжелейшем рукотворном (его руками созданном) экономическом и геополитическом кризисе. Совершён огромный акт политического терроризма в центре Москвы, в периметре ответственности ФСО.
Можно было бы ожидать от политического лидера страны обращения к нации, плана действий, постоянных обновлений статуса расследования. Вместо этого – молчание, отсидка, игра в прятки, исчезновение, очередная разводка Пескова.
Это что, лидер? Это что, президент?
Допустим, он жив и здоров. Я прямо вижу эту картину: в бункере, на домашнем кинотеатре, он снова и снова просматривает смонтированный ФСОшниками полнометражный фильм с потрясающей разрешающей способностью, со всех ракурсов – как и кто убивал Бориса Немцова, от и до. И он в шоке, который не проходит. Нет, ему не жалко Бориса. Ему жалко себя. Потому что это конец. Без вариантов: ведь такого обнародовать нельзя, при любых вариантах.
Поэтому воспалённый мозг, пульсируя, говорит: “Песков, Добродеев и Эрнст пусть твердят о том, что не было заказчиков. Не было, и всё.”
И он знает, что эта мера хороша только на следующие 10 минут. На один час. На один день. Потому что через день уже не прокатит. Дальше – Европарламент, Сенат, санкции, персональная ответственность, потеря контроля, снежный ком, военные преступления, Гаага. Даже если это не он является заказчиком убийства.
Куда ни плюнь – везде обложили по полной. Финальный цугцванг.
Как спастись?
Политтехнологиями уже не обойтись. Сурков не поможет. С этого крючка уже не слететь. Из этого угла не выбраться. Сам себя туда вогнал, а предупредить было некому: интернет не использует, а эти мудаки с бумажными папочками оказались профнепригодными жополизами.
Как быть? Есть пара способов выжить, но он меня не читает. Я ведь поднимал вопрос об инстинкте самосохранения и его утрате ещё в августе! И сейчас так же будет. Не станет читать.
А если болен или умер? Ну, тем хуже. Не лучше, а хуже: уже не кому будет объяснять, чтобы делать работу над ошибками. Без обид. Ведь это его ошибки, и именно ему надо над ними работать.
