Законопроект о санкциях против России, Ирана и Северной Кореи, уже одобренный в Палате представителей США, в ближайшие дни будет, вероятно, передан на подпись президенту Трампу. Об этом пишет Георгий Кунадзе, сотрудник Института мировой экономики РАН.
Безотносительно к содержанию пакета санкций, важность законопроекта в том, что он, во-первых, лишает президента США права отменять или пересматривать уже введенные санкции без согласия Конгресса, а во-вторых, по сути дела фиксирует международный статус России как одной из трех стран-изгоев. В отличие от Ирана и Северной Кореи, для которых пребывание в списке изгоев – дело привычное, включение в него России станет для нее тяжелым ударом.
Трудно представить, что Трамп этот законопроект не подпишет. Все, что он говорил с момента прихода в Белый дом, равно как и многое из того, что выясняется в последнее время о делах его окружения, косвенно, но довольно убедительно указывает на обоснованность предположений о наличии у президента США каких-то не особо афишируемых личных мотивов в отношении России. Вероятно, именно эти мотивы не позволяли ему с присущей прямотой оценивать действия России, побуждали вновь и вновь проявлять их понимание. Отказавшись подписать одобренный Конгрессом законопроект о санкциях, президент США эти обременительные для него предположения фактически подтвердит, превратив почти в повсеместную уверенность. С учетом отмеченных обстоятельств, законопроект о санкциях он, скорее всего, подпишет.
Уже появившиеся в этой связи разговоры о том, что европейские союзники США новые американские санкции не поддержат, представляются по большому счету беспочвенными. По крайней мере, в части касающейся России. (Насчет санкций против Ирана у европейцев могут быть сомнения. А о далекой от Европы Северной Корее разговор отдельный и европейцам малоинтересный). Зато санкции против России станут для европейских стран весомым подтверждением вовлеченности США в вопросы обеспечения европейской безопасности. Подтверждением весьма уместным: беспокойство европейцев относительно того, что при администрации Трампа эта вовлеченность понизится, постепенно уходит в прошлое, но до конца еще не развеяно.
Со своей стороны, и Россия тоже не сидит, сложа руки. Очень своевременно протащив в обход санкций в Крым турбины, закупленные у фирмы “Сименс” якобы для Кубани, Россия, наверняка, побудит европейские страны к ответным мерам. А тут как раз подоспеют новые американские санкции. Как же их европейцам не поддержать?
Одним словом, ничего хорошего новые американские санкции России не сулят. Было плохо, а станет еще хуже. Особенно с учетом того, что ответить России в общем-то нечем. Ну отнимут у американцев посольскую дачу, вышлют их дипломатов, для оставшихся восстановят квотную норму численности, ограничат передвижение по стране, спустят с цепи Соловьева. Что дальше? А дальше самый любопытный поворот сюжета.
Стараниями президента Путина отношения России с Украиной давно превратились в игру с нулевой суммой. То, что плохо для России, хорошо для Украины. В силу этого введение новых американских санкций против России объективно открывает новые дипломатические возможности перед Украиной. Можно, например, попробовать окончательно дезавуировать пресловутые “минские договоренности” и ущербный “нормандский формат”. Всем понятно, что “минские договоренности” были изначально невыполнимы во всем, кроме не очень надежного прекращения боевых действий и отвода тяжелых вооружений.
Без полного восстановления контроля Украины над ее восточной границей провести в так называемых “отдельных районах Донецкой и Луганской областей” (ОРДЛО) нормальные, а не фиктивные выборы по украинским законам было совершенно нереально. Столь же нереальными были и все остальные политические положения “минских договоренностей”, призванные превратить ОРДЛО в новое Приднестровье. Впрочем, и сам “минский процесс”, участниками которого преимущественно выступали случайные люди с непонятными полномочиями, выглядел, признаться, диковато.
Не менее случайным представляется и “нормандский формат”, главным “достоинством” которого является то, что он никого ни к чему не обязывает.
За неимением лучшего, политики доброй и не очень доброй воли дежурно призывают к выполнению невыполнимых “минских договоренностей”, договариваются о новых раундах переговоров в “нормандском формате”.
Не пора ли избавиться от всех этих самопальных инструментов урегулирования, найдя другой, официальный формат переговоров? Чем, скажем, плох “будапештский формат”, по названию столицы, в которой в декабре 1994 года президенты Украины, России, США и Великобритании подписали Меморандум о гарантиях безопасности Украины в связи с ее присоединением к Договору о нераспространении ядерного оружия. Согласно этому документу, три ядерные державы обязались уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины. Еще два ядерных государства – Франция и Китай – Будапештский меморандум не подписывали, но предоставили Украине аналогичные гарантии отдельными заявлениями.
Сегодня нарушение существующих границ Украины – бесспорный факт. Не означает ли это, что страны-участники Будапештского меморандума, а также Франция и Китай не только могут, но и обязаны собраться на официальную конференцию высокого или высшего уровня, чтобы договориться о комплексе обязательных мер, призванных восстановить территориальную целостность Украины. Все остальные вопросы, которые давно и бестолково обсуждают в “нормандском формате” и в ходе “минского процесса” имеют, в лучшем случае, второстепенное значение или вообще относятся к исключительной компетенции Украины.
Хорошо, может быть даже слишком хорошо, представляю себе все трудности, которые пришлось бы преодолеть для запуска официальных переговоров в предложенном “будапештском формате”. Но не считаю задачу невыполнимой. Примерно представляю, какие аргументы можно было бы использовать для ее выполнения.
И, кстати, не будем забывать, что похожий формат был найден для разработки и подписания в сентябре 1990 года Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии. Разумеется, президент Путин – далеко не президент Горбачев. Но тупик, в который он завел сегодня Россию, пожалуй, много хуже, чем тот, в котором оказался в свое время СССР.
