Я поделюсь мыслью или догадкой, которая все чаще одолевает меня в наблюдениях за Системой власти в России. Я стал сомневаться в том, что правильно видел тот транзит путинской власти, о котором многими, да и мной столько сказано. Мы ошибочно рассматриваем происходящее в РФ через очки внутренней политики. Транзит кажется нам связанным с остальным миром лишь косвенно, когда завершится.
Сегодня я смотрю на это не так.
Миф о преемнике
В рассуждениях о путинском транзите есть ряд ловушек, куда ум попадает, еще толком не начав задумываться. Главная ловушка — персоналистская: миф о “преемнике”. Эта ловушка не с одним дном, а с несколькими.
В умах прочно засел прецедент ельцинского проекта “Преемник”. Кроме того, что он к нам не приложим (об этом дальше), он диктует иллюзию управляемого транзита власти. Ельцинское преемничество воздвигло целую машину руководства медиаполитикой, под власть которой в конце концов и попало. Но не все преемства были управляемыми проектами — горбачевское пришло к коллапсу.
И самое главное: идея преемника Путина исходит из приоритетности внутренней политики для власти. А это уже не так.
Машина эскалаций
Что же такое путинский транзит? Прежде чем ответить на этот вопрос, обратимся к другой теме — к кремлевской машине эскалаций на мировой арене. Ее атаки иррациональны, абсурдны по рискованности и дилетантизму.
Даже риторика о “пиратствующей России” кажется лестной: пиратство — квалифицированная профессия, требующая познаний в межконтинентальных коммуникациях, морском бое и страховании рисков. Ничего такого мы не ждем от Кремля. Мы видим странные эксцессы Системы внутри страны и на мировой арене. Опаснейшие международные эскалации. Видим политику, где трудно выявить некий курс, и по многим признакам она похожа на спонтанный процесс. Но процесс чего именно?
Казалось бы, исходя из бюрократической логики на время транзита власти следует отказаться от всего раздражающего мировое сообщество и свое население. Самые агрессивные существа, высиживая потомство, приглушают инстинкты, чтоб не создавать помех.
Но мы видим обратное – эскалаций все больше, и они все упрямей, будто Кремль сам ищет трудностей.
Глобальная платформа присутствия
Многие согласны с тем, что кремлевский режим входит в полосу транзита, но допускают две ключевые ошибки. Приписывают Кремлю внутриполитические приоритеты и видят в Путине двигатель российской политики.
Оба подхода ложны. Кремль поглощен другим делом — транзитом российской Системы из региональной в мировую государственность. В глобальную платформу присутствия, просачивания и влияния в любых регионах мира. То, что мы видели в Донбассе, в Сирии или в ЦАР — не эксцесс личной власти. Это и есть модель nation building России.
Ярчайший пример таких действий и их полигон с уже давнего времени — это Украина.
Это можно назвать развитием “снаружи вовнутрь”. Поиск разными отрядами людей (не обязательно ЧВК “Вагнер” или ольгинскими троллями) пределов мировой проницаемости — а она в этой мультиглобальности действительно велика. Внутреннее развитие теперь маловажно, и его оставили на попечение пропагандистов, ФСБ и налоговиков. Основным стало мировое, но странное, аномальное мировое.
Система выстраивает себя по лекалам своих мировых мечтаний. Кремль твёрдо знает, что у России “глобальные интересы”. Так твёрдо, что эти интересы плохо обдумывают. Что Путин искал на Мадагаскаре? Что ищет в ЦАР? Что в ЮАР и в Судане? Кому нужна эта душная многолетняя бесперспективная возня с Украиной? Возня, которая втягивает людей обеих стран, отбивая в них чувство родины и границы. Пять лет назад ради минутной (черной!) мировой славы Россия надолго поставила под вопрос свои государственные границы. Сегодня под вопросом и ее гражданство. Сперва раздаем паспорта русскоговорящим Донбасса лишь за то, что те не говорят по-украински. Далее, естественно, их семьям. И далее, и далее — всем, кто родился в Крыму. Или оттуда уехал, или просто туда заезжал… Стирается понятие о национальном гражданстве как таковом. Но и это естественно, раз Система строит себя снаружи вовнутрь. Она гражданин мира, яростный заблудший космополит.
Страна как дальний тыл
Взгляните на обустройство внутренней России — помимо укладов, необходимых для глобальных операций, все прочее в небрежении. Так выглядит дальний тыл при развитии наступления — генералов не интересует мусор, оставленный армией позади. Уборка тылов не их дело.
Отсюда дикий хаос внутренней политики. Причина не в том, что власть якобы немощна и не в силах подавлять ради “наведения порядка”. Отнюдь нет — но места приложения ее сил не в России. Порядок ей нужен в Сирии, в Венесуэле, в Луганске — там сосредоточено все ее внимание. Но никак не в прогулочном скверике города Екатеринбурга. Да и храмы — лишь способ разметки высот.
Продавливание на пост мэра СПб никчемного Беглова выглядит безумием — безумием и является с точки зрения приоритетов внутреннего развития. А при вывертывании страны в глобальность здесь нет ничего особенного. Строят экзоскелет мирового влияния, где правила диктуют задачи строительства. Такое хрупкое колено экзоскелета, как вечно недовольный Питер, должно быть управляемо. Но управляемость уже не требует стабильности — она аномальна: город на Неве как фрагмент экзоскелета. Паспорта Российской Федерации достоин теперь всякий функционер этого глобального дела. Чего еще потребует процесс, неясно.
Мировая власть
Люди во главе страны считают государством самих себя и следуют курсом преобразования власти из внутристрановой в мировую. Их ставка — мировая Россия. Освободимся от мук толкования психики Путина. Интерпретации его КГБ-шного прошлого, как и его (сомнительный) “русский национализм” — кружные пути к вопросу. Путин любит повторять солженицынскую фразу про “обустройство России”. Но воля Кремля нацелена на обустройство ее мировой роли, и не стоит ждать, что эта цель вдруг исчезнет.
“Мировая изоляция России”, которой нас пугают, для самого Кремля исключается — Система нераздельна с миром, в нем она ищет и находит ресурсы. Из мировой по амбициям Россия превращается в государствообразную инфраструктуру мирового влияния. Не становясь, однако, хорошо управляемым авторитарным государством.
Речь о системе стратегического продвижения в мир, далеко от границ Российской Федерации. Это глобалистская перестройка власти. Система в своей мировой роли ищет и находит основание власти над Россией. Понятно, что протестные настроения хоть и важны для Системы, но рассматриваются ею как песок в шестернях, опасный лишь для расхода запчастей.
При мировой активности у системы нет внутренних конкурентов. Люди в Красноярске не потребуют от Кремля корректировать повестку саммита с Трампом. Люди в Архангельске не настаивают на мирных переговорах с Зеленским. Внутри страны, далеко втянувшейся в глобальные интриги — вакуум представлений о мировом. Этот вакуум дал Кремлю маневренность и мандат на экспансию.
Первопричина
Государственность РФ перестроилась в ансамбль проектов глобального проникновения — Украина выступала для Москвы и как полигон, и как стимул такого развития. Мутации проектов ведут Кремль вовне, в аномальный мир 21 века. Здесь и протекает реальный транзит Системы, начавшейся примерно в 2008 году, почти одновременно с мировым финансовым кризисом.
До кризиса в Кремле все еще мечтали ускоренно модернизировать государство. Но быстро выяснилось, что стратегия внутреннего развития не срабатывает. Она не вписывалась в темпы глобальной перестройки.
Исход транзита
Я часто обращался к мысли о том, что Система РФ является чем-то глобальным. Это одна из центральных идей Гефтера, я развивал ее в книге “Ироническая империя”. Но проблему перехода власти от путинской команды к будущей я также мыслил традиционно. В отрыве от (не вполне ясной для меня) глобальной идентичности Системы.
Самый трудный вопрос в том, чтобы понять: как идентичность и мировые амбиции Системы скажутся в конце концов на исходе транзита? Кто кого сменит – любопытно, но не так важно. Самонадеянно утверждать здесь что-то наверняка. Но уже сегодня можно предположить кое-что вытекающее из нашего рассуждения.
Первое. Процесс глобализации Системы неудержим и — в этом смысле — неуправляем руководством страны. Тем самым неуправляем и российский транзит власти. Подбор преемников Путину будет происходить и, кажется, осторожно идет, но не имеет основного значения ни для конфигурации транзита, ни для его результатов.
Действующий президент не сможет взять в свои руки ни транзит целиком, ни даже подбор кандидатуры своего преемника. Он один из акторов процесса, критерии которого определяет не он. Мировой транзит Системы уже сейчас слишком многолик, плюрален и втягивает в состав много интересантов, чтобы те передоверились кому-то распоряжаться их будущим выживанием.
Официальные идеологи часто выражают имперские фантазии и экспансионистские мотивы, но ничем для этого Система не располагает. Ставки российского транзита высоки, но они не “подготовка к войне”, а устройство новой мировой идентичности России. Портал в аномальный мир. Политика Москвы аномальна, но у нее есть шанс, совпав с турбулентным мейнстримом, перейти порог нового состояния мира, где прежняя норма будет не столь важна.
Вероятность разворота
Конечно, политика имеет значение, и можно представить себе маловероятный сценарий, где Путин смог бы частично вернуть себе контроль над процессом преемничества. Но это требует от него ряда истинно революционных шагов. Ему пришлось бы настоять на “национальном” развороте Системы РФ, переведя политические акценты с глобальной сцены на внутреннее развитие. Повернув аппарат власти к задам строительства конституционного государства и одомашнив политику.
Но такой сценарий видится, увы, утопическим. Не говоря уже о крайнем риске “возвращения домой” для Путина лично.
