Напрасно от президента России ждали каких-то новых сигналов и слов после начала падения российского рубля.
В послании Федеральному собранию Путин был непреклонен – да, он забыл о Новороссии и “русской весне”, но продолжал настаивать на особой, сакральной ценности аннексированного россиянами Крыма.
Напрасно от Путина ждали изменения позиции после “черного понедельника”, “черного вторника” и начала настоящей паники среди его сограждан. На заключительной пресс-конференции Путин был весел, шутил в своей привычной простецкой манере, уверял, что через два года все будет хорошо и вновь рассказывал журналистам о “государственном перевороте в Украине” – даже и не замечая, что на фоне наметившегося краха любое упоминание об украинских делах вызывает раздражение даже у сервильной аудитории, и это было видно по многочисленным интернет-трансляциям его встречи с прессой.
“Причем здесь Украина, когда у нас такое творится?” – возмущались журналисты и блогеры. А притом… Можно было бы сказать, что президента заклинило. Но дело в том, что заклинило не самого Путина. Заклинило саму российскую государственную машину.
Казалось бы, последствия оккупации Крыма и диверсионной войны на Донбассе можно было бы просчитать заранее – в конце концов, этим умением стратегического просчета политик и отличается от обывателя. Но прелесть Владимира Владимировича как раз в том, что он, ни одного дня в своей жизни не боровшийся за власть и не руководивший страной в условиях реального вызова, и есть обыватель, а не политик.
Потому так и популярен – пока что. И за 15 лет своего правления – в особенности в период высоких нефтяных цен – обывателю №1 удалось селектировать элиту таким образом, что у власти остались одни обыватели. Добросовестные чиновники, мелкие бизнесмены, разбогатевшие с монаршего соизволения, отставные чекисты, неспособные сделать карьеры даже в КГБ…
О временах окружения Бориса Ельцина – или хотя бы того окружения, которое Борис Ельцин оставил Владимиру Путину после своей отставки – приходится мечтать, как о несбыточных вершинах профессионализма. Хотя тогда – я это точно помню – все эти люди отнюдь не казались мне ни особо моральными, ни особо профессиональными. Просто те были не очень хорошими и не очень честными политиками. А эти – просто обыватели в погонах.
Поэтому ожидать от всей этой компании и ее предводителя адекватности и понимания ситуации – все равно, что рассчитывать, что ваш сосед, только что распивавший пиво у близлежащего ларька, поносивший “пиндосов” и уверявший, что весь мир управляется масонами, вдруг станет гроссмейстером и отправится бороться за мировую шахматную корону.
Чудес не бывает. Реакция российского руководства на кризис как раз и объясняется тем, что оно ничего не просчитывало, ни о чем не думало, считало, что Запад не выдержит без российских энергоносителей, испугается и утрется. Как действовать в ситуации экономического краха, эти люди и в самом деле не знают и ничего не придумают. Они просто будут сидеть и ждать, когда повысятся цены на нефть – потому что ничего другого не умеют.
Как выйти из ситуации с оккупированным Донбассом, который им сто лет сейчас не нужен, но может испортить Владимиру Владимировичу то, что он воспринимает как репутацию, они тоже не знают. Вся эта дискуссия Суркова со Стрелковым – это полемика графомана с реконструктором, общение двух имитаторов, представления которых о реальной жизни не сильно отличаются от представлений дошкольников, убежденных, что им можно все, а если что не так, то придет папа Путин и побьет обидчиков.
Про Крым они вообще думать не хотят, потому что про Крым запрещено думать самим Владимиром Владимировичем и страшно даже представить, что будет, если оттуда, из сакральности, отступать. А как восстановить отношения с Западом, кредитование и нормальное функционирование экономики без отступления, они тоже не знают. Поэтому и ждут нового подъема цен на нефть.
А что будет, если этого подъема не будет? А этого не может быть никогда, потому что это временные трудности и вообще заговор, и вообще – если нефть будет опускаться, то будет невыгодно американцам с их сланцевой нефтью и они этого не допустят, и вообще этого не может быть никогда!
Что из всего этого следует? А то, что экономический крах неминуем. И его никаким зловредным силам организовывать не нужно – российская власть все организует сама.Последствия этого кризиса предсказать с точностью трудно – так как любой крах авторитаризма происходит по-своему. Но учитывая умаление российской политической жизни в последние десятилетия – да и то, что даже в период своего расцвета эта самая политическая жизнь тоже не баловала адекватными людьми и пониманием населением собственной ответственности за страну, ждать стоит не восстания населения и краха режима как такового, а скорее глобального хаоса, который может приобрести черты региональной вольницы.
Россия в этой конфигурации приобретет черты своей далекой предшественницы – Золотой Орды в периоде разложения.
Ханская ставка в Москве-Сарае никуда не денется, но утратит способность управления удельными княжествами, которые станут спасаться от разорения самостоятельно, но будут платить дань в Сарай, чтобы не накликать на себя беду в виде любимой российскими правителями ядерной дубины – ею на этом этапе будут угрожать уже не Западу, а собственным регионам.
То там, то сям будут вспыхивать локальные конфликты и межрегиональные столкновения. От хаоса будут страдать и соседние страны, для которых граница с Россией станет постоянным испытанием. И все это гниение может продолжаться довольно долго – пока в Сарае не появится кто-то, кто сможет предложить разложившейся стране ясную программу возрождения или пока потерявшие интерес друг к другу регионы не обретут явные черты новых государств.
