Не первый год серьезная команда политтехнологов работает над идеей безальтернативности Путина. Нам внушается при любом удобном случае, прямо или косвенно, что вот он — мессия, вот он — спаситель.
История знает много таких примеров. Например, Сталин, который прямо или косвенно уничтожил своих сограждан больше, чем Гитлер. Но на его похоронах люди давили друг друга насмерть, не зная, что будет потом и как они все будут жить без вождя. Безальтернативность основана на страхе перемен, который есть в каждом из нас.
Кремлевские и останкинские кудесники постарались заместить образ Отца на образ Путина. Сталин тоже был Отец народа. Ничего креативного тут нет. Но сколько же денег и сил неглупых людей ушло на то, чтобы так раскрутить пропагандистскую машину, — должно быть, рекорд в новейшей истории!
Образу отца можно противостоять, лишь отловив в себе некий Эдипов комплекс. Может быть, поэтому самые ярые и самые оголтелые сторонники Путина — это, как правило, женщины, и женщины немолодые.
Действительно, если посмотреть на спектр альтернатив, невольно хочется повторить сентенцию «современной независимой женщины», что мужиков-то нет, один и остался — Путин.
Но кто мог поверить за три месяца до грузинской революции, до «революции роз», что Саакашвили — человек, способный изменить одну из самых отсталых и коррумпированных стран на всем постсоветском пространстве? Хочу напомнить, что у него был рейтинг чуть выше 20% (и несколько процентов, которые у них украли на выборах в парламент, явились толчком к революции). И после того, как люди поверили, что этот человек готов поменять жизнь без воды и без света на какие-то более человеческие условия, рейтинг к выборам возрос до 90%.
Здесь все возражают: Грузия маленькая, мы — страна большая. Возражу: у нас страна поделена на регионы, и каждый из них сопоставим с Грузией.
И при обеспечении свободных во всех смыслах выборов пусть и не везде, но найдутся талантливые люди.
Я утверждаю, что любой владелец или топ-менеджер крупной компании с сетевой структурой, охватывающей большую часть страны, в состоянии справиться со всеми проблемами лучше, чем Путин. А таких сотни, и каждый из них на своей шкуре знает и чувствует все нагромождения идиотских законов, барьеров, поборов, ограничений, налогов, взяток, коррупционных сговоров и прочего, что как гири на ногах нашей страны не дают возможности ни бежать, ни идти, ни плыть, а уж тем более лететь. Эти люди управляют многотысячными коллективами, работающими на 5–6 часовых поясах. Они умеют найти подход и к самым бедным, и к интеллигентным финансовым менеджерам, и зачастую к совершенно неинтеллигентным акционерам.
Кто был Джавахарлал Неру, до того как возглавил страну? Кто был Рональд Рейган, в результате реформ которого экономика заметно укрепилась и при этом Америку любили в мире, в отличие от времен Буша-младшего? Кто, в конце концов, такой Путин? Не царь, не Бог, не Богом избранный. Человек быстро обучающийся, с огромной волей к власти, подсознательным умением сделать обязанным, виноватым как конкретного человека, так и целый класс людей. С хорошей памятью, хорошим юмором и мощной харизмой.
Людей с таким набором качеств достаточно много.
В нашей стране давно не было политического процесса. Кое-как он шел в 1993–1996 годах, отголоски его были в начале нулевых, потом все прекратилось. Я столкнулся с этим, когда искал компанию, которая сделает брендинг для «Правого дела», — такую, которая чувствует, как создавать политические бренды. Такие нашлись только на Украине, потому что в России нужные навыки атрофировались. Нет политического процесса, нет спроса, все выборы за последние 14 лет более или менее фейк и постановочное шоу. Без политической конкуренции мы никогда не узнаем, «кто, если не Путин?».
Почему Путин так боится политического процесса? Потому что он знает, что при наличии равных и прозрачных правил его могут не выбрать. Как только люди перестанут бояться бороться за популярность, они обязательно начнут говорить не в либеральных клубах, не на задней палубе частной яхты своей собаке (был и такой случай), а смогут облечь это в понятную для огромного количества людей форму. Я знаю таких людей. На вопрос: «Что же ты не скажешь?» — они говорят: а у меня там мама, я еще там не все продал, я еще хочу иметь возможность спокойно въехать, я все равно ничего не изменю, что мы можем сделать.
Представьте себе поле, по которому круглосуточно ездит трактор, измельчая все в пыль, и тракторист с обрезом наперевес говорит: это поле неспособно давать пшеницу, здесь пшеницы не было и никогда не будет, все, что вы помните, — это неправда. Это поле абсолютно бесплодно. Хоть ты сей, хоть не сей, приедет трактор и перемолотит все, что не выклевали злые вороны. Так же и здесь — репрессивная машина наготове. Любое альтернативное мнение сразу ставится под контроль, любое популярное альтернативное мнение постараются нивелировать — торпедировать или высмеять, обнаружить, что человек, который высказывается, — гомосексуалист, женатый на азербайджанке (как было с Борисом Немцовым на выборах мэра Сочи), чтобы вызвать отвращение у разных групп избирателей.
Это Ельцину не везло с конъюнктурой на нефтегаз. А Путину везет. И несмотря на это везение, он и его друзья умудрились сделать настолько неэффективную экономическую систему, что при нефти за $80 (что в 2000 году казалось бы манной небесной), экономического роста и увеличения реальных зарплат больше не будет. И то, что после крайне удачной, с военной точки зрения, спецоперации с Крымом Путин фактически дал отмашку на вмешательство и в Донбассе, означает: он сам стал жертвой пропаганды, поверив, что все, что он ни делает, — от Бога.
Бизнеса и бизнесменов вообще не существует в путинском миропонимании, в нем есть военные, номенклатура, руководство и остальные. Остальные — это, понятно, те самые 84%, поэтому проще всего людям с интеллектом становиться номенклатурой, людям неленивым и агрессивным идти в армию и т. д. Этот режим активирует самое худшее, что есть в нас, он вытаскивает самые низменные, самые животные инстинкты. В наших холодильниках есть «колбасыр», и до тех пор, когда мы начнем беднеть на несколько процентных пунктов в год и этот «колбасыр» исчезнет, пройдет еще много времени. Еще будут новые теракты, новые маленькие победоносные войнушки, новое количество совершенно идиотских законов (10 000 законов, подзаконных актов, инструкций, принятых за путинский период, — это бетон в тазике на ногах частного бизнеса), новые запреты, выездные визы и прочее, но пока у нас есть «колбасыр», за арматуру никто не возьмется. Так уж мы устроены.
И пока нет политического процесса, все выборы — бесполезное глупое занятие, и участие в них только легализует данную власть.
Власть в России сменится, скорее всего, из-за дворцового переворота под влиянием негодующих горожан. Тут я согласен с Навальным: когда в Москве выйдет миллион, в Кремле власть сменится. Но в чем Навальный со мной не согласится — скорее всего, это будет дворцовый переворот.
Чтобы быть к этому готовым, надо настаивать на возобновлении политического процесса. Проблема в том, что мы до конца еще не привыкли выбирать, а сейчас уже отвыкли. Можно вспомнить ослика, который умер от голода между двумя стогами сена, потому что он не смог выбрать. Так и для нас демократический процесс — нечто разрывающие наши шаблоны. Но этот шаг нужно сделать, и сделать как можно быстрее, если мы хотим по-прежнему легко находить свою страну на карте, потому что она большая.
Без политического процесса мы точно потеряем большую часть наших территорий. Сейчас этот процесс сдерживается с помощью дани Чечне, выжигания любого мнения по федерализации Сибири, поднятием тысяч вооруженных людей против пяти приморских партизан. Но бесконечно так идти не может.
Украинцы фактически сдали Крым, не считая его в глубине души до конца своим. Не факт, что жители Дальнего Востока, 80% которых ложатся спать и просыпаются с мыслью о том, как свалить и причем так, чтобы не бедствовать и не быть нищими, будут защищать эту свою жизнь с автоматами, если им четко нарисуют альтернативу сохранения их прав в «северных территориях» Китая (как там называют наш Дальний Восток).
Альтернатива Путину есть. Этот человек молод и умен, у него честные стремления и здоровые амбиции, он хочет, чтобы Россия была великой и могучей страной — не бородатым пугалом с дубиной, а умной, дальновидной, умеющей торговать и с Западом и с Востоком. Он среди нас. Или Она.
Евгений Чичваркин
