Россия - это держава в состоянии упадка, отчасти исправившийся, отчасти застойный осколок изнуренной и развалившейся империи.
Но Владимир Путин мастерски проводит внешнюю политику, основанную в равной степени на запредельной наглости, блефе и сомнительной игре, сообщает “Экономика от Пророка”.
Ведь его цель не в том, чтобы воссоздать Советский Союз в версии 2.0 или распространять по миру какую-то идеологию. Скорее, он хочет заставить или убедить мир подчиниться его воле, позволить ему получить сферу влияния и в то же время, сделать Россию невосприимчивой к влиянию мирового порядка, которое он считает ограничительным для себя. Это касается и норм международного права, и прав человека.
Он идет геополитическим курсом принуждения и хочет выглядеть достаточно грозным и опасным для того, чтобы Запад решил: пусть он добьется своего, так легче и проще. И он добивается в этом определенных успехов, если судить по недавней статье Лорен Томпсон Why The Baltic States Are Where Nuclear War Is Most Likely To Begin (Почему ядерная война, скорее всего, начнется в прибалтийских странах).
Главная исходная посылка Томпсон состоит в том, что существует серьезная опасность российского военного нападения на прибалтийские государства, и если США окажут сопротивление, то все это может привести к обмену ядерными ударами. Поэтому Вашингтон должен «найти способ, чтобы уменьшить свои обязательства» перед прибалтами. Иными словами, черт с ней, с коллективной безопасностью НАТО, и наплевать на международное право — ведь прибалтийскими странами вполне можно пожертвовать во имя realpolitik.
Это весьма мрачная перспектива для прибалтов и как раз то, что хочет услышать Путин. Но я полагаю, что есть веские основания оспорить эту исходную посылку и выводы на ее основе. Я бы сказал, что самая мудрая, безопасная и честная позиция в этом вопросе состоит в том, чтобы предоставить прибалтам (как и все остальным прифронтовым государствам) все возможные гарантии. Это поможет устранить риск «горячей» войны.
У России нет территориальных интересов в Прибалтике. Эстония – это не Крым. Нет сомнений, что Москва оказывает военное и политическое давление на прибалтийские государства. Но если говорить об Украине, то Путин осуществил интервенцию в Донбассе не для захвата земель, а чтобы заставить Киев признать господство Москвы (в противном случае он пошел бы дальше и все-таки осуществил недолговечную концепцию марионеточного псевдогосударства Новороссия). Точно так же, его давление на прибалтов это средство, а не цель. Он надеется расколоть Запад, напугать его и заставить отступить с тех позиций, которые считает важными. А сам факт нашей дискуссии на эту тему это своего рода победа для российского лидера.
Для Москвы важна Украина. Она примирилась с тем, что прибалтийские государство сегодня часть Запада, но остальные республики бывшего СССР по-прежнему считает сферой своего влияния. А еще важно то, как обращаются с Россией. Путин до сих пор считает, что руководит мировой державой, а поэтому и Запад должен считать ее таковой.
Но у Москвы нет серьезного желания начинать войну с Западом ради присоединения маленьких стран, где главное богатство это люди, которые очень не хотят становиться российскими подданными. Даже русскоязычное население этого региона, у которого есть определенное недовольство и обиды, не демонстрирует особого желания променять членство в либеральной, демократической, живущей по законам и процветающей Европе на авторитарную, коррумпированную и бедную Россию.
Москва также не особо верит в то, что данные государства могут стать исходным районом для натовского вторжения. Ни один представитель военного и внешнеполитического истэблишмента, с которыми я встречался в Москве, не относит это к реальной опасности. Да и профессиональная военная пресса не обсуждает всерьез эту тему. Действительно, Россия считает, что находится в состоянии войны, но это война политическая, экономическая и культурная. По мнению Кремля, это Запад пытается ослабить российскую власть и изменить культуру страны. Конечно, это не так, но в любом случае та «угроза», которой опасается Путин со своими дружками, исходит не от натовских армий, а от интернета, санкций, Интерпола и западных ценностей. И захватом прибалтийских стран это не предотвратить.
Россия это субъективная, а не объективная угроза. Сейчас идет много споров о том, насколько сильна и грозна ее армия (мы видели только лучших ее представителей в почти идеальных условиях Украины и Сирии). Даже если признать, что она может легко и быстро захватить прибалтийские страны (хотя следует помнить, что захват не есть усмирение, и что прибалты продолжат борьбу), это будет лишь начало конфликта.
Даже если Соединенные Штаты и НАТО не захотят идти в военное контрнаступление, мы должны помнить, что существует много других способов борьбы. Мы можем вдребезги разбить российскую экономику, захватить всю собственность и активы путинских дружков и приближенных, наложить запрет на ее торговлю (Россия импортирует почти 40% потребляемого в стране продовольствия), разрушить ее системы коммуникаций и в целом продемонстрировать, какова реальная сила в 21-м веке.
И Путин знает об этом. Нас тревожит российская «гибридная война» (смесь военных и невоенных средств), но, по правде говоря, они думают, что это мы изобрели и усовершенствовали этот способ разрушения обществ изнутри. Да, русские кажутся крутыми и уверенными в себе, но они боятся нас — до тех пор, пока мы не начинаем казаться им слишком слабыми, бестолковыми и неопасными.
Путин строит свою работу на предрассудках и политизированной информации, но он прагматик, а не фанатик. Несмотря на все его мужественные позы, российский руководитель на самом деле не любит рисковать, а действовать начинает лишь тогда, когда уверен в успехе. Безусловно, в чем-то он может ошибаться, и здесь я согласен с Томпсон в том, что опасность кроется в недопонимании и в провалах разведки. Авантюра в Донбассе оказалась грубым просчетом, и таким же просчетом может стать Сирия. Отчасти это говорит о том, что российский разведывательный и политический аппарат в основном говорит своему боссу то, что он хочет слышать.
Так что в процесс выработки политики Кремль вполне может допускать аналитические ошибки и принимать желаемое за действительное. Поэтому важно, чтобы Запад научился общаться заголовками, а не мелким шрифтом. Чем больше будет неясности и двусмысленности, тем больше шансов на то, что московские умные головы и придворные неверно истолкуют намерения Запада.
НАТО и безопасность вещи неразделимые, и подлинная стабильность зависит от того, сможем ли мы заявить об этом предельно ясно. В тот день, когда Вашингтон решит сделать прибалтов второсортными членами НАТО, весь альянс начнет умирать. Главное для его силы и смысла существования это статья 5 договора Североатлантического альянса, гласящая, что нападение на одного является нападением на многих. В настоящее время Москва со здравым уважением относится к статье 5. Пожалуй, русские относятся к ней серьезнее, чем европейцы.
Но если возникнет впечатление, что главный член НАТО США уже не рассматривает всерьез статью 5, это напугает прифронтовые государства и воодушевит Путина. Отдельные страны могут прийти к выводу, что им лучше ублажать Москву. Они больше не будут чувствовать себя в безопасности, а у Кремля может возникнуть соблазн проверить Запад на прочность.
В настоящее время мы видим только угрозы и пробное зондирование. Мы будем в безопасности до тех пор, пока едины, и пока нас считают едиными. Как только мы начнем сомневаться в этом единстве и станем думать, что можно закрыть глаза на некоторые агрессивные действия России, риск конфликта возрастет многократно. Плотины сильны, когда они прочны и монолитны; стоит появиться малейшей трещине, и вся конструкция утратит свою целостность.
Марк Галеотти — бывший профессор международной политики Нью-Йоркского университета, занявший должность старшего научного сотрудника Института международных отношений в Праге.
The National Interest (США)
Напомню, как заявил в минувшие выходные экс-посол США в Украине Джон Хербст, Путину уже ничто не поможет. По его мнению, во время Варшавского саммита, проходившего 8-9 июля, НАТО нанесла российскому президенту серьезный удар (альянс согласовал вопрос о размещении в Восточной Европе в общей сложности восьми батальонов).
А хорошо знающий реальное состояние российской армии российский политический эксперт и оппозиционер Константин Боровой в прошлом месяце выразил мнение, что один солдат НАТО стоит семи российских. По его словам, 30 тысяч солдат НАТО вполне достаточно для сдерживания возможной агрессии фашистской России, поскольку они намного более эффективны.
При этом еще один известный российский политический эксперт Андрей Пионтковский выразил также в прошлом месяце свою убежденность в том, что «русский пациент безнадежен». Он считает, что Россия никогда уже не будет “доминировать” на постсоветском пространстве и не восстановит никакой “империи”, и видит неизбежным скорый распад этой недоимперии.
