Экс-министр здравоохранения рассказал о том, кто и как зарабатывает на пациентах и почему Украина не повторит грузинскую реформу медицины.
Бывший глава Минздрава Николай Полищук в интервью с ЛІГАБізнесІнформ рассказал о подводных камнях на пути реформирования медицины, о тех, кто и как на ней зарабатывает, о том, что нужно срочно менять во властных кабинетах и почему у Украины нет шансов повторить фантастический успех грузинской медреформы.
“Дело в том, что во всем мире медицинская сфера финансируется для удовлетворения нужд пациента”, – сказал он. У нас Комитетом экономических реформ и Минздравом заявлено, что она необходима действительно для нужд пациента. Но выполняется реформа на местах, а также в центре – в Кабмине – не ради пациентов, а ради сферы здравоохранения как таковой. Это большая беда. Кабмин, министры, Верховная Рада – все – выделяя деньги, говорят, что средства пойдут не на медицинскую помощь людям (вы только вдумайтесь!), а на саму сферу.
– Минздрав провозглашает, что у нас количество медучреждений вдвое больше, чем в Европе, количество коек тоже вдвое больше, посещаемость медучреждений пациентами почти вдвое больше, чем в Европе. Вместе с тем, мы имеем самую высокую заболеваемость и один из самых высоких в Европе коэффициент смертности – 14,2 промилле (около 14 смертей на 1000 человек ежегодно, – ред.). Причины смертей чаще всего не медицинские – люди умирают из-за того, что у нас отсутствует здравоохранение, доступная качественная медицинская помощь. Здравоохранение – это здоровый способ жизни, здоровая окружающая среда, здоровое питание, физическая активность. Всего этого у нас нет, да это и не пропагандируется.
– От 85 до 90% средств, выделяемых на медицинскую помощь, идет на содержание самой – я подчеркиваю – сферы здравоохранения, в том числе на выплаты зарплат. По разным данным, лишь 10-15% средств уходит на нужды пациентов. А в странах, где медицина развита нормально, на нужды пациентов уходит 30-40%. В Эстонии, например, выделяют 30%, в Бразилии – 40%.
На что идут деньги? При существующем огромном количестве медучреждений мы тратимся на строительство новых центров – кардиологических, хирургических, перинатальных. То есть развиваем узкопрофильную медицину. Центры начиняем оборудованием, которое стоит десятки миллионов, и случается, что по несколько лет эти центры простаивают, не работают. А потом они уже и не будут работать – оборудование ведь морально устаревает. А у пациентов между тем нет денег на лекарства.
– Конкретные центры, на которые тратятся баснословные суммы: выделены деньги – 2,9 миллиарда – на строительство радиоцентра в Донецке. Эта сумма – больше, чем годовой “медицинский бюджет” Киева! В этом центре в год пролечат, ну, пусть тысячу, пусть две тысячи больных. Спрашивается: стоимость и польза равноценны? Зачем строить такое, когда люди сегодня не могут достать деньги на лечение?
Планируется строительство еще нескольких перинатальных центров. Такие центры – это, конечно, хорошо, но их должно быть всего несколько на страну, а не в каждой области, тем более – по несколько в одном городе.
– Мешает реформе несколько составляющих. Это власть, это медики, не понимающие, что все должно быть ради пациента. Это не коррупция. Понимаете, есть медик-специалист, который заинтересован развивать свое узкое направление максимально, и есть медик-политик, который понимает, что медицина – для пациентов.
Вложение денег в узких специалистов заболеваемость и смертность существенно не снизит. Минздрав провозгласил правильный курс: развитие первичной медицинской помощи, но это не выполняется. А по первичке как раз фиксируется 86-90% обращений к врачам.
– В Европе на первичном звене работают 40-60%, а в Англии – 70% врачей. Причем не числятся, а реально работают. А у нас числится около 7-10%. Но так, как нужно, они не работают – потому что не подготовлены, потому что нет условий. В этом и есть беда нашего реформирования. Мы строим амбулатории, тратим деньги на ремонты, но совсем не тратимся на неотложную помощь пациентам. У медиков нет мотивации работать на первичном звене.
Начав ликвидировать первичную медицину, мы ликвидируем и вторичную, которая тоже обслуживает значительное количество пациентов. Зато мы развиваем третий уровень, где больных не более 10%. И на этот третий уровень – узкоспециализированную медицину – выделяем около 80% всех денег.
– Сегодня пациент переступает порог больницы – благотворительно дай деньги, зарегистрировали его – благотворительно дай деньги, идет к врачу – дай деньги, идет на обследование – благотворительно заплати. А потом, когда надо лечиться, денег на лекарства уже нет. Где, в какой стране, кроме Украины, человек держит корову, кормит ее, приходит ее доить, а ему говорят – заплати за доение.
Стоимость лечения в госучреждениях уже почти не уступает стоимости в частных клиниках
Врачи ходят за мизерную зарплату на работу, где с помощью станков, которыми государство начинило медзаведения, зарабатывают деньги на больных пациентах. Чем дороже оборудование, тем дороже лечение. То есть, оборудование покупается не для пациентов, а для заработка заведений. Вообще, стоимость лечения в госучреждениях уже почти не уступает стоимости в частных клиниках.
– Необходимо срочно – до лета – принимать закон об общеобязательном государственном социальном (подчеркиваю – социальном) медстраховании, согласно которому каждый получает пакет медпомощи, и создавать условия для развития добровольного страхования.
