Главное, чего боится власть – так это палаток
Суд запретил их устанавливать, глава Киевской горадминистрации заявил, что митинговать можно и без них. Власть все еще живет 2004 годом, когда палатки на Майдане стали символом ее поражения. Возможно, многие активисты «того» Майдана тоже уверены, что главное – это палатка. Но история дважды не повторяется.
Конфронтация 2004 года происходила в условиях экономического роста – так что многие недоумевали, зачем это «сытые» киевляне вышли на Майдан, а во Львове на предприятиях устанавливали дежурства для поездок в Киев. Проще говоря, люди работали и зарабатывали – и пусть их благосостояние было обеспечено высокими ценами на металл и низкими ценами на российский газ, а не реальной экономикой, но на Майдан они выходили по принципиальным соображениям, а не потому, что были доведены до ручки. И первые акции в Киеве действительно выглядят отражением того Майдана.
Но никакого экономического роста в Украине сейчас нет. Есть – приближающийся экономический крах. И с каждым днем его реальность будет все заметнее – даже если предположить, что власть получит помощь из России (в чем я очень сомневаюсь). Да, крах мог бы произойти и в случае подписания соглашения с Евросоюзом – но тогда Янукович и Азаров разводили бы руками и объясняли бы, что европейцы не смогли компенсировать Киеву потери от сотрудничества с Москвой.
А теперь никаких европейцев нет. Есть Янукович. Есть Путин. Есть крах. И есть несбывшаяся надежда на то, что если бы Украина повернулась к Европе, то краха удалось бы избежать. И эта несбывшаяся надежда и есть главный враг власти. В сознании украинцев – не только тех, кто оказался на Майдане этой ночью, а большинства населения – будет формироваться устойчивая уверенность в том, что они стали жить хуже именно потому, что власть не сделала европейский выбор, который сама же называла единственно возможным для страны.
И с этой уверенностью власти будет справиться гораздо труднее, чем с палатками на Майдане. Вчера Европа перестала быть трудной, изнурительной и неблагодарной работой по изменению страны, которой она оказалась бы в случае подписания соглашения об ассоциации – и стала тем самым мифом о лучшей жизни, которого украинцам не хватало после разочарований последнего десятилетия. А в украинских условиях миф непобедим.
